Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

В численном превосходстве Красной Армии тоже сомневаться не приходится. К 22 июня 1941 года советские войска на западе насчитывали 2 млн 719 тысяч в составе сухопутных сил и ВВС, 216 тысяч – в составе ВМФ, 154 тысячи – в войсках НКВД. Кроме того, в апреле – июне было призвано около 1 млн 200 тысяч резервистов и тех, кто ранее пользовался отсрочкой от призыва. Германская же сухопутная группировка, нацеленная против СССР, насчитывала около 3,3 млн человек, из них в первые недели после 22 июня 1941 года на фронте находилось только около 2,5 млн человек, что давало советской стороне превосходство в 1,6 раза.

А ведь к западным границам перебрасывались в тот момент еще 77 дивизий второго эшелона. До 22 июня 16 из них успели прибыть в западные приграничные округа, увеличив группировку Красной Армии на 202 тысячи человек, 2746 орудий и 1763 танка – соответственно до 4,3 миллиона человек, 59 787 орудий и минометов и 15 687 танков. В их числе были примерно полторы тысячи танков Т-34 и КВ, не имевшие себе равных в мире. По одним только танкам советское превосходство здесь было более чем четырехкратным. Ведь у немцев на востоке имелось не более 3650 танков и штурмовых орудий, включая 230 командирских машин, лишенных пушечного вооружения. 350 танков находились в распоряжении Роммеля в Северной Африке и еще не менее 300 – в составе двух танковых дивизий резерва Верховного командования вермахта, переброшенных на Восточный фронт только осенью 41-го. Даже с учетом 86 финских, 60 румынских и 160 венгерских танков (последние вступили в бой только в июле) советское превосходство было подавляющим. А советская сторона имела на западе к 22 июня 1941 года 12,8 тыс. танков, включая 1475 новейших Т-34 и КВ. Всего в Красной Армии было 23 100 танков, 81 % которых были боеготовыми.

Сталин обо всем этом знал и потому был уверен: Гитлер должен его бояться. Когда в январе 41-го начальник Генштаба Г.К. Жуков доложил ему о том, что немцы усилили разведку приграничных районов, Иосиф Виссарионович на это ответил: «Они боятся нас». Концентрацию германских войск на востоке Сталин расценивал как оборонительное мероприятие на случай возможного советского вторжения. Точно так же Гитлер сосредоточение Красной Армии у границ рейха считал предупредительной мерой против возможных германских действий, а также подготовкой к будущему нападению на Германию, но ни в коем случае не в 41-м, а несколькими годами позже.

Однако по уровню боевой подготовки и управления Красная Армия в действительности значительно уступала вермахту как до войны, так и на протяжении всей войны. Еще в 1943 году механики-водители советских танков перед тем как идти в бой, получали практику вождения в 3–5 раз меньшую, чем требовалось для того, чтобы уверенно водить танк (5—10 моточасов вместо 25). Советские летчики накануне войны имели до смешного малый налет часов – от 4 до 15,5 часа за первые три месяца 1941 года. В дальнейшем в летном училище советские летчики успевали налетать лишь 20–30 часов и освоить лишь взлет и посадку, но не выполнение сложных маневров в воздухе. Пилоты же люфтваффе вплоть до начала 1944 года только в училищах имели летную подготовку в 450 часов. Затем из-за нехватки горючего она была уменьшена до 150 часов, но все равно оставалась в несколько раз большей, чем у советских пилотов. В 1939 году во время похода в Польшу советские танковые корпуса из-за дефицита средств связи и, как следствие этого, плохого управления, по темпам продвижения отстали от кавалерийских дивизий. К июню 1941 года число танков в советском механизированном корпусе увеличилось почти вдвое, а средства связи остались прежние. В результате советские механизированные корпуса оказались еще более неповоротливыми, чем прежние танковые. К тому же огромное число танков на советской стороне не было обеспечено хорошо подготовленными экипажами. В результате советские танковые соединения, несмотря на лучшие боевые качества танков Т-34 и КВ, в самом начале войны были легко разгромлены немногочисленными, но лучше подготовленными танкистами вермахта в приграничных сражениях. Вплоть до конца войны в Красной Армии полноценные радиостанции ставились только на танки командиров подразделений, тогда как на остальных танках стояли только радиоприемники. Если танк командира выходил из строя, никто другой не мог взять на себя управление подразделением. Такая практика была следствием не только острой нехватки современных средств связи в Красной Армии, частично компенсировавшейся поставками по ленд-лизу, но и глубоко укоренившегося в советской системе недоверия к нижестоящим исполнителям, к проявлению несанкционированной инициативы с их стороны. Можно предположить, что начальство также опасалось, будто подчиненные начнут использовать радиопередатчики не по назначению, дезорганизуя управление, и из осторожности не ставило их на все танки.