Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Андрей Платонов (прозаик): «В области искусства у нас строится все случайно, иногда на личной почве. Пример – рецензия в «Правде» на оперу Шостаковича «Леди Макбет». Ведь пьеса идет больше года, все ее вовсю расхвалили, и вдруг такой анонимный разнос. Ясно, что кто-то из весьма сильных случайно зашел в театр, послушал, ничего в музыке не понимая, и разнес (Платонов как в воду глядел: 26 января 1936 года Сталин, Молотов, Жданов и Микоян посетили спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» в филиале Большого театра, а уже 28 января в «Правде» появилась статья «Сумбур вместо музыки». – Б. С. ). Действительно, выходит дико – Шостакович пишет давно, признанный мастер, хвалили и возносили до небес, и вдруг сейчас только спохватились. Вообще у нас с искусством упадок. И напрасно думают, что если наших литераторов переводят и читают за границей, то это любят временами почитывать экзотику. Переводят и издают индусских писателей, китайских, японских, ну и наших ради экзотики. А у нас уже торжествуют…»

И. Приблудный (поэт): «Просто опера кому-то не понравилась, и бьют человека нагло, бестактно. Как они могут пустить такой термин, как «мейерхольдовщина»!»

О. Литовский (редактор «Советского искусства»): «Здесь перегнули так, что трудно будет разогнуть. Хотя я был одним из инициаторов разгрома оперы, но тем не менее громить в таких тонах я считаю недопустимым» (можно предположить, что именно Осаф Семенович порекомендовал Сталину, Жданову и другим членам Политбюро послушать оперу Шостаковича, предварительно намекнув насчет ее «формалистических» вывертов. – Б. С. ).

Вс. Мейерхольд: «Пастернак не едет на пленум ССП, несмотря на то, что его приглашали. Он очень расстроился появлением статьи о Шостаковиче, так как принял на свой счет установку о понятности. Его стихи, конечно, непонятны, и он это знает.

Шостаковича надо было ударить, чтобы он занимался делом, а не писал все, что попадется. Но его ударили слишком сильно. Он теперь не будет знать, как писать. Что бы делал Маяковский, если бы ему сказали: пиши так-то, ну, например, как Тургенев (Всеволод Эмильевич, кажется, не заметил, что говорит ерунду: с одной стороны, композитора надо было ударить, чтобы не писал, что ему вздумается, но при этом нельзя заставлять его писать музыку каким-то строго определенным образом. Мейерхольд совсем запутался в безнадежной попытке доказать властям собственную благонадежность, а коллегам – приверженность свободе творчества. Он одновременно как бы и поддерживал статью «Правды», и осуждал ее. – Б. С. ).

Статья «Балетная фальшь» (появилась в «Правде» 6 февраля 1936 года. – Б. С. ) неправильно названа – надо назвать ее «Балет-фальшь». Это фальшивое искусство, на сцене одинаково фальшиво выглядят и колхозники в «Светлом ручье», и моряки из «Красного мака». Надо выпускать на сцену самодельное искусство, а не показывать колхозницу в пачках и с крылышками.

Шостакович сейчас в очень тяжелом состоянии. Ему звонили из моего театра, чтобы он написал новую музыку к «Клопу», но он сказал, что ничего не может делать.

Мне тоже трудно. Я сейчас работаю над постановкой «Клопа» и несколько раз ловил себя во время работы на мысли – нет, то будет «мейерхольдовщина», надо по-другому».

Проф. Голованов (главный дирижер государственного Большого театра): «Шостакович – наиболее талантливый советский композитор, но стоит он на совершенно неправильном творческом пути.

Все время им восхищались, и отсутствие объективно правильного руководства привело к тому, что он дошел до озорства и хулиганства в музыкальном изображении.

К Шостаковичу следовало подойти несколько по-иному. Его вещи надо было показать раньше и тут же указать ему на его ошибки.

Но так огульно его крыть и считать его непригодным композитором нельзя.

Шостаковичу в данный момент нужно помочь и оказать моральную поддержку.

Я боюсь, что этим моментом может воспользоваться всякая рапмовская сволочь, в результате чего на поверхность выплывут гораздо менее одаренные композиторы, обладающие способностью легко приспосабливаться к требованиям «момента»».

Композитор Держановский: «Народ смеется навзрыд, так как оказалось, что партийцы не знают, что сказать о композиторах. Как бы мы после этого данного сверху курса не отправились совсем в глубокую провинцию, в лоно XIX века».

Композитор Шапорин: «Эта статья хуже рапмовской критики. Если во время РАПМа можно было жаловаться, например, ЦК партии, то теперь апеллировать некуда. Мнение «одного» человека – это еще не то, что может определить линию творчества. Шостаковича доведут до самоубийства; говорят, что по радио запретили исполнять Шостаковича».