Игорь Князький: Тиберий: третий Цезарь, второй Август…

Была в этой войне и романтическая составляющая. Жена Марка Антония Фульвия, ранее не очень-то жаловавшая деверя Луция, вдруг стала на его сторону и вместе с ним возглавила мятеж. Более того, по мнению многих, именно Фульвия, «беспокойная и дерзкая от природы», и была истиной виновницей этой войны. Она надеялась, раздув беспорядки в Италии, оторвать Антония от Клеопатры». {14} 14 Плутарх. Антоний. XXX Ведь именно в эти дни начиналась прославленная в веках трагическая любовь Антония и Клеопатры.

И вот, доселе лояльный наследнику Цезаря Тиберий Клавдий Нерон внезапно возымел мятежные намерения и оказался в городе Перузии на севере Италии, где и укрепились восставшие во главе с Луцием Антонием и Фульвией. По названию города война эта так и вошла в историю как Перузианская. На нее и угодил по воле отца полуторагодовалый младенец Тиберий, поскольку семья, естественно, следовала за своим главой.

Первая война в жизни Тиберия не принесла удачи его семье. Октавиан, сам не обладавший военными талантами, очень быстро научился ставить себе на службу дарования других людей, своевременно приближая их и привлекая служить своему счастью. Двое друзей и соратников молодого преемника Цезаря, оба весьма искусные в делах воинских, Агриппа и Сальвидиен, очень быстро пресекли активность мятежников, осадив Перузию. Для надежности блокады они окружили невольно приютивший Луция Антония и Фульвию с их сторонниками город рвом, валом и быстро возведенными стенами. Попытки прорвать блокаду как извне, так и силами осажденных, потерпели неудачу. Луцию Антонию пришлось просить мира у Октавиана, на что тот, естественно, охотно дал согласие. К вождям мятежников было проявлено удивительное великодушие. Луцию он предложил отправиться на Восток к брату, который в это время уже в Александрии наслаждался любовью египетской царицы. Луций, правда, предпочел почему-то выехать в направлении совершенно противоположном — в Испанию. Фульвии не помешали уехать сначала в Брундизий на Адриатическое побережье юга Италии, откуда она проследовала в Грецию. Здесь же в городке Сикионе она скончалась, не перенеся, как можно предполагать, и неудачи в Перузии, и измены Антония. Мать Антониев, также сопровождавшая сына в военной авантюре, из Перузии удалилась сначала на Сицилию, где образовался сильнейший центр сопротивления Октавиану во главе с сыном Гнея Помпея Секстом, затем в Грецию, в Афины.

Замечательное великодушие Октавиана к предводителям мятежа не распространилось на их соратников и жителей самой Перузии, хотя их вина в происшедшем была, понятно, много меньшей. Город был сначала отдан на разграбление легионерам-победителям, а затем и сожжен. К сдавшимся мятежникам Октавиан отнесся с крайней жестокостью: «После взятия Перузии он казнил множество пленных. Всех, кто пытался просить о пощаде или оправдываться, он обрывал тремя словами: «Ты должен умереть!» Некоторые пишут, будто он отобрал из сдавшихся триста человек всех сословий и в иды марта у алтаря в честь божественного Юлия перебил их как жертвенный скот». {15} 15 Светоний. Божественный Август, 15. Были казнены и члены городского совета Перузии. Исключение было сделано только для одного человека, Луция Эмилия, поскольку он в свое время в сенате голосовал за осуждение убийц Юлия Цезаря. {16} 16 Аппиан. Гражданские войны. 5, 57.

В такой бесчеловечной жестокости молодого триумвира, коему в эти дни было всего двадцать два года, можно видеть и холодный расчет, и злобную мстительность за пережитый страх.

Однажды в дни осады Перузии Октавиан совершал обычное жертвоприношение. Результат его оказался неприятным. Жрецы-гаруспики, гадавшие по внутренностям жертвенных животных, говорили об отсутствии сколь-либо добрых предзнаменований. Огорченный случившимся Октавиан не оставил надежды добиться хорошего для себя исхода жертвоприношения, ибо исход печальный мог омрачить дух всего его войска. Римляне чрезвычайно серьезно относились к подобным случаям неблагоприятных предзнаменований. Октавиан приказал привести новых животных для принесения в жертву. Жертвоприношение затягивалось, а происходило оно, очевидно, в опасной близости от стен осажденного города. Неожиданно мятежники сделали вылазку и их отряд, состоявший из принятых на службу в войско Луция Антония гладиаторов, едва не захватил в плен самого главнокомандующего армией осаждённых. Пережитый страх, конечно же, мог усилить озлобление Октавиана против перузианцев.