Игорь Князький - Тиберий - третий Цезарь, второй Август…

В последние годы правления Тиберия число процессов заметно сократилось. В 35 г. их было 4, в 36 г. — 3, а в 37 — 5 процессов. {599} 599 Егоров А. В. Рим на грани эпох, с. 150.

В целом же, последние годы Тиберия оставляют у историков самое тягостное впечатление. И дело здесь не в количестве жертв. Да, казнено было только 16 человек. 11 человек, правда, покончили с собой… {600} 600 Там же. Если сравнивать число погибших по политическим мотивам при Тиберий с жертвами проскрипций Суллы, триумвиров Антония, Лепида и Октавиана, где счёт шёл на тысячи, то правление «третьего Цезаря» выглядит едва ли не идиллическим. Много больше жертв политических расправ будет при преемниках Тиберия Калигуле и Нероне. Даже в относительно смирное правление Клавдия погибло 35 одних только сенаторов и 300 всадников. Но всё никак не может служить оправданием жестоких деяний Тиберия. Ведь жертвами их зачастую становились люди, ни в чём не повинные. А погубление безвинных — всегда не имеющее оправдания преступление, независимо от числа погубленных. Такое применение закона об оскорблении величия, именно при Тиберий ставшего законом об оскорблении величия, каковое началось с 24 г., а особый размах приняло в 31-33 гг., стало самой чёрной страницей его правления, не подлежащей никакой реабилитации. Конечно, Светоний и Тацит эмоционально преувеличили размах политического террора, но в осуждении сути этого явления они совершенно правы. Главное же здесь то, что действительная необходимость столь безжалостных мер в отношении политических противников и тех, кто таковыми казался, вовсе не была обязательной. Пожалуй, один Сеян, да несколько его прихлебателей участь свою заслужили, но даже в этом оправданном деле безвинных погибло больше, нежели виновных.

Безрадостной была и жизнь самого Тиберия в эти годы. «Его мятущийся дух жгли еще больнее бесчисленные поношения со всех сторон. Не было такого оскорбления, которого осужденные не бросали ему в лицо или не рассылали подметными письмами в театре. Принимал он их по-разному: то, мучаясь стыдом, старался утаить и скрыть, то из презрения сам разглашал их ко всеобщему сведению. Даже Артабан, парфянский царь, позорил его в послании, где попрекал его убийствами близких и дальних, праздностью и развратом и предлагал ему скорее утолить величайшую и справедливую ненависть сограждан добровольной смертью. Наконец, Тиберий сам себе опостылел: всю тяжесть своих мучений он выразил в начале одного письма такими словами: «Как мне писать вам, отцы и сенаторы, что писать и чего пока писать? Если я это знаю, то пусть волей богов и богинь я погибну худшей смертью, чем погибаю вот уже много дней». {601} 601 Светоний. Тиберий. 66-67, (1).

Это слова опустошенного, вконец разочарованного в себе и в самой жизни человека. Должно быть, такое состояние было характерным для Тиберия в последние годы его правления, и мысли подобные посещали его не раз. В то же время он находил в себе силы, когда возникала необходимость, быть прежним Тиберием, сильным, уверенным в себе правителем, принимающим верные решения на пользу Римской державе. Царю Артабану, направившему Тиберию оскорбительное послание, пришлось в этом вскоре убедиться.

В 34 г. скончался Зенон-Артаксий, римский ставленник на армянском престоле и Артабан решил, что настало время восстановить парфянское влияние в Армении. В новые цари этой страны он наметил своего старшего сына Аршака. Полагая, что дряхлый Тиберий более не является грозным противником, Артабан требовал вернуть в Парфию сокровища беглого царя Вонона, говорил о необходимости пересмотра границ Рима и Парфии в пользу последней, разумеется. Бахвалясь, парфяне вспоминали о временах Кира и Александра, когда весь нынешний римский Восток был частью империй этих великих завоевателей. Эллинизированные владыки Парфии мнили себя историческими преемниками, как персидских царей, так и эллинистических владык. Но не все в Парфии поддерживали Артабана. Один из знатнейших парфян Синнак и близкий к нему евнух Абд, возглавившие тайную оппозицию царю, отправили своих людей Рим. Они просили Тиберия отправить в Парфию для провозглашения его верховной владыкой царевича Фраата, сына бывшего парфянского царя Фраата IV. Тиберий немедленно дал на это согласие, понимая все выгоды для Рима парфянской смуты. {602} 602 Тацит. Анналы VI, 31-32.

Фраат по дороге в Парфию в Сирии заболел и умер. Но Тиберий немедленно нашёл ему замену в лице его внука Тиридата, а для отвоевания у парфян Армении, где успел воцариться Аршак, он привлёк на сторону Рима ибера Митридата, брата царствовавшего в Иберии царя Фарасмана. Для этого римскому императору пришлось помирить братьев — иберов. Во главе же всей восточной кампании Тиберий поставил Луция Вителлия, человека во многом сомнительных нравственных устоев, но умелого правителя провинций и толкового полководца.