Владимир Успенский - Тайный советник вождя

Очень жаль, что почти ничего не сохранилось для музеев Сталина: они будут, в этом я глубоко убежден. Растащено имущество его. И не только в Москве, но и на юге, где частенько бывал Иосиф Виссарионович. Вот маленькая подробность. Многие люди ездили на озеро Рица, любовались красотами природы, фотографировались на фоне гор, скал, бурной горной реки. Особенно охотно снимались на полпути к Рице у так называемого Голубого озера. А квитанции на получение фотографий оформлялись тут же, на стареньком письменном столе. Я узнал его — это был стол, за которым работал на даче Иосиф Виссарионович… Потом, после Голубого озера, стол оказался в Пицунде, в известном «абхазском доме», где одним из энтузиастов, ревнителей старины, были собраны уникальные экспонаты. Там же находилась и деревянная вешалка, которой пользовался Сталин. Может, и еще что-нибудь уцелело?!

Не угадали мы с адмиралом Кузнецовым, предполагая, что новым правителям потребуется какое-то время, чтобы «раскочегариться и поднять пары». Или хотя бы соблюсти элементарную порядочность, не ломать сразу то, что было сделано предшественником. Однако группа Берии — Хрущева — Маленкова, дорвавшись до власти, так жаждала перемен, что не смогла придерживаться самых простых правил приличия. Не хватило терпения подождать, пока рассеется траур. Каждый день приносил новости, казавшиеся неожиданными, непонятными, но в общем-то закономерные. Буквально через несколько суток после похорон началась смена руководителей пропагандистских печатных органов, в первую очередь были закрыты газеты, которые Иосиф Виссарионович считал наиболее надежными: «Красный флот», «Сталинский сокол», «Патриот Родины»… Закрыть «Правду» решимости не хватило, но Хрущев взял ее под свои неусыпный контроль, с кадровыми, естественно, переменами. А зятя своего Аджубея вскоре «посадил» на «Комсомольскую правду» для формирования нового мышления у молодого поколения.

Новоявленные властители будто соревновались в том, чтобы хоть как-то отмежеваться от недавнего прошлого, прослыть справедливыми и заботливыми, расположить к себе народ, особенно такие важные структуры, как партия и армия. Не брезговали мелочами, чтобы проявить себя. Хрущев, например, предложил нарушить традицию военных парадов, соблюдавшуюся при Сталине. В частности — отказаться от использования лошадей. Мотивировал тем, что конница как род войск изжила себя, многие наши генералы не умеют держаться в седле, а обучаться нет смысла. Жуков, возражал: верховая езда — лучший спорт для военачальников, а то вон какие животы распустили, из автомашин вылезают пыхтя. Мешки с овсом, а не генералы. Сам не желая того, Георгий Константинович кольнул в больное место. Несколько лет назад Никита Сергеевич опоздал на какое-то заседание из-за нелетной погоды. Сталин спросил раздраженно: «Где этот куль с отрубями?» Так что слова Жукова были восприняты Хрущевым как очень неприятный намек.

Короче говоря, традиция была сломана. Последний раз командующий парадом (это был генерал-полковник П. А. Артемьев) и принимавший парад (маршал Советского Союза С. К. Тимошенко) появились на Красной площади верхом в ноябре 1952 года. А на следующем, на майском параде, первом без Сталина, вместо коней были использованы открытые автомашины ЗИС-110 серого, стального цвета. С удобствами. Имелись приспособления для закрепления ног, было за что держаться левой рукой — все это к вящему удовлетворению наших тучневших военачальников. Но пропала живинка. Вместо гарцующих всадников — сплошная техника. Потускнели парады. И грустная песня тогда появилась:

Это были первые, еще не очень заметные шаги оказавшихся у власти правителей. Со стремительным нарастанием. Особо отмечу: 14 марта 1953 года после обеда в Кремле внезапно умер друг Иосифа Виссарионовича Клемент Готвальд. Чехословацкий руководитель, как и члены делегации французских коммунистов, приехавшей на похороны нашего вождя, давал понять, что смерть Сталина представляется довольно странной. Готвальд знал больше многих других. Скончался с признаками отравления.

Без огласки было прекращено «мингрельское дело», грозившее раскрытием не только морального облика Берии, его бытовых преступлений, но и уличавшее Лаврентия Павловича в странных, запутанных связях с англо-израильской разведкой. Эта версия, к полному удовлетворению Берии, была прикрыта, концы обрублены. Скинув с плеч столь опасный груз, Лаврентий Павлович принялся с откровенной наглостью ликвидировать все и вся, что могло бросить на него тень. 4 апреля 1953 года, через месяц после смерти Иосифа Виссарионовича, появилось сообщение МВД СССР о полной реабилитации кремлевских врачей. Распахнулись перед ними ворота тюрьмы. В тот же день не забыли сообщить об отмене указа о награждении Л. Ф. Тимашук орденом Ленина. Не за что, оказывается, было ее награждать, не о том сигнализировала. А вот другая сторона этой страшной и до сих пор не выясненной истории замалчивалась полностью. Как и где погублен был врач-эксперт Русаков, анатомировавший Сталина, сразу после того, как высказал свое мнение о причине смерти Иосифа Виссарионовича?! Не стало человека, и все тут. Тогда же, по приказу Берии, был без долгих разговоров расстрелян начальник следственной части по особо важным делам МГБ Рюмин и его помощник. Не странно ли: врачи, обвинявшиеся в тяжких преступлениях, отпущены, а те, кто вел следствие, — уничтожены. Кому и для чего это потребовалось? «Дело врачей» было немедленно предано забвению, и столь же срочно были восстановлены дипломатические и все прочие связи с Израилем.