Владимир Успенский - Тайный советник вождя

— В театре, товарищ Сталин, тоже борьба…

— Но не те масштабы! Вы здесь нужны, здесь решается судьба нашей революции. Я прошу и требую порвать письмо, которое вы мне показали. Оно принесет только вред и вам и всему нашему делу. Ильич хорошо знает, на каком посту от вас больше пользы. А если письмо станет известно Троцкому или его приспешникам, они не упустят случая облить вас грязью. В том числе и за Тифлис.

— Хорошо, товарищ Сталин, я сейчас же порву письмо, — поднялся Егоров, доставая конверт.

— И больше никогда не будем возвращаться к этому вопросу, — решительно произнес Сталин.

— Я рад, что разговор состоялся. Теперь между нами нет никакой стены.

— Очень ценю вашу откровенность, товарищ Егоров, — сказал Иосиф Виссарионович, заново набивая трубку. — И хочу, чтобы ничто не отвлекало нас от главного, не мешало нам развивать боевой успех. Перед нами Донбасс, перед нами важнейший экономический район, богатый углем, железом и хлебом. Это сейчас для Республики особенно важно. И освобождать Донбасс будете вы!

В обычное время, привыкнув, я почти не замечал акцента Иосифа Виссарионовича. Но когда Сталин говорил эмоционально, резко, в повышенном тоне, у него получалось «нэ» вместо «не» и особенно заметно, даже неприятно резало слух «ви-и» вместо «вы».

— Освобождать Донбасс будете ви-и, — повторил он, подчеркивая свои слова коротким, сильным движением руки.

Только очень важная цель принудила Егорова и Сталина оголить штаб фронта, вместе отправиться в далекое и рискованное путешествие. Салон-вагон командующего и салон-вагон члена Реввоенсовета рядом, в центре состава. В соседнем пассажирском вагоне — оперативная группа штаба, Пархоменко, Щаденко и я. И Ворошилов со своей неизменной спутницей, одесской еврейкой Екатериной Давыдовной Горбман, с которой познакомился и оженился в ссылке на севере. И с той поры был неразлучен. Чего им не хватало для полного счастья, — это ребенка. Его во всю жизнь так и не дал им Бог, несмотря на привязанность Екатерины Давыдовым к мужу и их неразлучность.

В голове состава находился вагон охраны, в нем несколько человек, пользовавшихся особым доверием Сталина. Среди них — мой царицынский знакомый Власик, наглый и жестокий по отношению к тем, кто ниже его, и раболепствующий перед начальством, особенно перед Иосифом Виссарионовичем. Готов был растянуться на полу, чтобы Сталин ступал по нему. Беспринципный слуга, выбившийся «из грязи в князи». Лишь объективности ради добавлю, он был неприятен мне, как вообще бывает неприятен соучастник минувших сомнительных деяний, чье присутствие вызывает тяжелые воспоминания.

До Воронежа ехали обычным порядком. Там к составу, перед вагонами и после них, прицепили платформы с запасными шпалами и рельсами. Настороженно выглядывали из-под шпал тупорылые пулеметы.

Под защитой бронепоезда наш состав двинулся дальше по тем местам, где недавно отгремели бои, где железнодорожное полотно было заштопано на скорую руку. Миновав Касторную, с большим трудом дотянули до станции Новый Оскол, где еще дымились присыпанные свежим снегом пожарища. Оттуда на санях — в село Велико-Михайловку, затерянное средь степных просторов, в штаб Семена Михайловича.

6 декабря 1919 года в этом селе произошло событие, влияние которого долго потом сказывалось на всей жизни нашей страны и с особой силой отразилось на начале и ходе Великой Отечественной войны. Здесь впервые сошлись вместе и заключили дружественный союз люди, которые потом более тридцати лет определяли основные линии развития государства, те люди, влияние которых сказывается и по сию пору. В бревенчатом доме на Телеграфной улице встретились Егоров, Ворошилов и Буденный, коим суждено стать первыми Маршалами Советского Союза. С ними за столом сидел человек, которому доведется носить редчайшее воинское звание Генералиссимуса, доведется вершить судьбу огромного государства и в мирные дни, и в годы самой кровопролитной войны. С этой встречи начался отсчет многих достижений Иосифа Виссарионовича — с одной стороны, и отсчет многих трагедий и неудач — с другой.

Можно спорить о каких-то подробностях, деталях, но несомненно главное: именно с этой встречи началось прямое и неуклонное восхождение Иосифа Виссарионовича к твердой власти. Он получил реальную основу для достижения своих целей.

В тот холодный ветреный день было организационно оформлено создание небывалого в мировой военной практике кавалерийского объединения, был зачитан приказ о преобразовании Конного корпуса Южного фронта в Первую Конную армию. Командовать поручалось Буденному. В состав Реввоенсовета армии вошли старые знакомые Иосифа Виссарионовича — Ворошилов и Щаденко. Было намечено значительно увеличить численность объединения (в нем было тогда около семи тысяч человек), добавлялась артиллерия, в Конармию вливались отряд бронепоездов, автобронеотряд, авиационная группа. В общем, срочно делалось все, чтобы превратить Первую Конную в мощную и надежную опору Республики. И в надежную опору тех, кто создавал Конармию, преодолевая сопротивление все того же Троцкого, понимавшего, что в этой армии у него нет или почти нет сторонников.