Антони Смит - Две горсти песку

Наши наблюдения Ален дополнял рассказами. Больше всего мне понравилась история про бабуинов и леопарда. (Напомню, что бабуины любимая пища леопардов, и ничто не действует так устрашающе на этих обезьян, как запах их врага.) Однажды Ален увидел леопарда, который быстро пересек полянку и взобрался на дерево. Сразу после этого на полянке появилось с полсотни бабуинов - идут, покачиваются, гордые, важные, надменные, чрезвычайно довольные собой. Впереди, раскачиваясь особенно сильно, выступал бабуин покрупнее-вожак, король. Каждое его движение, каждый мускул обличал предводителя. Вдруг он почуял запах леопарда и с громким воплем подскочил высоко в воздух. Ноги его, совсем как у диснеевской собаки, побежали еще в воздухе, и, коснувшись земли, он ракетой пустился наутек. В одну секунду поляна опустела, виден был только свисающий с дерева длинный хвост леопарда.

Леопарды разными способами добывают свое любимое блюдо. Один из самых простых - доконать жертву страхом. Завидев приближающегося хищника, перепуганные насмерть бабуины с визгом мчатся к ближайшему дереву. Леопард усаживается внизу ждать, нервное напряжение на дереве растет. Вот пятнистый зашипел, и сразу визг звучит громче, с новой силой разгорается драка за лучшее место. Через пять минут опять шипение. Страх переходит в панику, бабуины лихорадочно ищут места побезопаснее. Опять шипит. Опять слышен визг, опять идет возня. И вот уже чьи-то нервы не выдержали. Отчаянным прыжком один из бабуинов пытается достичь соседнего дерева, но леопард прыгает еще стремительнее - обед обеспечен. И тотчас напряжение спадает. Жизнь возвращается в обычную колею - до следующего раза.

На огромных просторах Серенгети число особей тоже огромно. Не одна стрекоза порхает в вечернем воздухе, а сразу тысячи. Вокруг каждого дерева переливаются рои трепещущих крылышек, а со всех сторон летят еще и еще... Или взять турачей. Едем на машине, вдруг из-под самых колес взлетает пара турачей и тут же снова ныряет в траву. А за ними, будто по сигналу, и другие пары повторяют этот маневр. Подпустят машину вплотную, метнутся в сторону и снова садятся. Так продолжалось много километров. Можно было подумать, что перед нами одна и та же пара, пока спектакль неожиданно не прекратился. Сменилась трава, и фауна тоже изменилась.

Когда ведешь машину в Серенгети, это чем-то напоминает пилотирование самолета: чтобы в кратчайший срок кратчайшим путем достичь намеченной точки, надо ехать по компасу или держать курс на какой-нибудь приметный ориентир вдалеке. Летчик, который сбился с курса, непроизвольно отклоняется в сторону солнца. Я поймал себя на том же в Серенгети. Приходилось все время следить за собой, чтобы ехать по прямой, а не по дуге.

Удивительны вечера в Серенгети. Было грустно, когда угасал дневной свет, но обилие звуков возмещало утрату. Смотреть, как лев медленно шествует мимо вашего лагеря,- это здорово, однако нисколько не хуже внезапно услышать львиное рыканье в темноте, в полусотне метров от палатки. Сидя у костра и тихо переговариваясь, мы ловили каждый звук и пытались представить себе, что происходит в ночи. Иногда это было не трудно, как в тот раз, когда неподалеку от лагеря сначала долго ворчали львы, потом на смену их рыканью зазвучал истерический вой подходивших с разных концов гиен. Слышно было, как идет потасовка, время от времени кто-то взвизгивал от боли.

- Похоже, из-за добычи дерутся,- сказал Ален. Мы сели в машину и поехали на шум.

С помощью прожектора мы быстро установили, в чем дело. Наше появление заставило удалиться двух львов, но полтора десятка шакалов и десяток гиен не захотели расстаться с убитой гну. Подъехав поближе, мы выключили мотор и направили прожектор на наполовину съеденную антилопу. Безмолвная ночь придавала всей этой картине какую-то театральность. Мы чувствовали себя зрителями спектакля, разыгрываемого на подмостках. Вой прекратился, как только мы прибыли, и дальше все происходило без звука. Звери вбегали на сцену и убегали обратно, бесшумно ступая по земле. Мясо они рвали тоже почти беззвучно. В темноте все время загорались новые глаза одного цвета, когда они смотрели прямо на нас, другого, когда их что-то отвлекало. Мы сидели, будто завороженные, до тех пор пока кости гну не были обглоданы начисто. Спектакль кончился. Сцена - маленькая прогалина среди кустов - опустела, актеры разошлись и исчезли во мраке.

На пятый день, как было условлено, прибыл газ из Найроби. Мы услышали на Серонерской дороге мощный гул двух тяжелых грузовиков и завернули их в наш лагерь. Пришел конец наземным съемкам и наземным наблюдениям. .Предстоял новый перелет. Но теперь рисковать не будем, стартуем только в урочный час, когда мы сами, ветер, прогнозы, животные - все будет, как говорится, в ажуре. Эти шестьдесят баллонов водорода не будут потрачены на воздушную акробатику. На этот раз мы добьемся своего, пролетим как можно ниже над наиболее многочисленными табунами.