Олег Козинкин - Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы

Данный текст означал, что на территории Западного Особого военного округа объявлялась открытая частичная мобилизация…»

И как видно из приведенных шифровок, в разные округа шел сигнал под разными «именами». То есть сигнал «Гроза» шел только в один округ, в ЗапОВО…

«Красные пакеты» вскрываются либо по команде до начала войны (например, тот же сигнал «КОВО-41»), либо после нападения врага (и по устным командам также), и «пакеты» вскрываются автоматически после начала выполнения «Планов прикрытия». И сигнал «Гроза», который так обожает Резун, к этому никакого отношения не имеет! И то, что данный сигнал прошел только вечером 22 июня, никакой роли для подъема войск по боевой тревоге не играло. Округа дали свои команды и на выполнение «Планов прикрытия», и на вскрытие «красных пакетов», как и положено — еще утром и скорее всего по команде ГШ, то есть именно Жукова. После нападения Германии.

Повторим — « Гроза» из Москвы— это не «План нападения», а «условный сигнал», определяющий схему мобилизации в ЗапОВО, частичную мобилизацию на территории ЗапОВО» (Чекунов С.Л.). И кстати, Маландин не «ошибся» с термином «Гроза» по ЗапОВО, по которому вскрывали «красные пакеты». При всем богатстве русского языка этим кодовым словом в ЗапОВО уже по округу и давали команду армиям на вскрытие своих «пакетов».

А теперь почитаем сами воспоминания командира мехкорпуса КОВО К.К. Рокоссовского — он и описывает, как ему прошел приказ о начале войны и как он вскрывал свой «красный пакет» (на самом деле он из обычной серой бумаги, но на нем есть красная полоска). Ему при этом не Жуков звонил, а из штаба армии, в которую и входил его корпус.

Вот что пишет маршал, мемуары которого Резун либо не читал, либо считает, что их никто не читал в России.

9-й мк 5-й армии КОВО генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского входил по «Плану прикрытия» КОВО в состав резерва командующего округом и из штаба округа должен был напрямую получать приказы, но:

« Около четырех часов утра 22 июнядежурный офицер принес мне телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет.

Сделать это мы имели право только по распоряжению Председателя Совнаркома СССР или Народного комиссара обороны (т. е. Сталина или Тимошенко. — O.K. ) . А в телефонограмме стояла подпись заместителя начальника оперативного отдела штарма. Приказав дежурному уточнить достоверность депеши в округе, в армии, в наркомате, я вызвал начальника штаба, моего заместителя по политчасти и начальника особого отдела, чтобы посоветоваться, как поступить в данном случае.

Вскоре дежурный доложил, что связь нарушена. Не отвечают ни Москва, ни Киев, ни Луцк.

Пришлось взять на себя ответственность и вскрыть пакет …» [43] Рокоссовский К.К . Солдатский долг. М., 1969. .

Могу пояснить еще раз — Рокоссовского в этой ситуации «смутило» не столько то, что нет «подписи» Сталина под этим приказом или что ему не из штаба округа (хотя бы) позвонили, а то, что его «подписал» офицер, не имеющий на это право.

Дело в том, что подобные приказы передают оперативные дежурные по армии. И в телефонограмме должна быть указана «подпись» (или стоять ссылка) на лицо не ниже тех, кого указал Рокоссовский, мол, « вскрыть особый секретный оперативный пакет », и далее должно быть указано — «на основании директивы НКО и ГШ (или СНК) такой-то». А в 9-й мк телефонограмму «подписал» всего лишь заместитель начальника оперотдела штаба армии — лицо, имеющее право на передачу таких команд, но не имеющее права их «подписывать» (передавать от своего имени)! И Рокоссовский и пытался это сообщение перепроверить, когда пытался дозвониться до других — пытался выяснить в округе или в Москве подробности. Кстати, похоже, немногие понимают, что телефонограмма — это не более чем надиктованный текст приказа по телефону и тот, кто его передает-диктует и сообщает, кем подписан данный приказ-телефонограмма. И в данном случае Рокоссовскому передал его «дежурный офицер» не более чем записанный в рабочей тетради дежурного текст приказа из штаба армии, в котором и было указано, кто передал этот приказ и кто его «подписал». Фамилия этого заместителя начальника оперативного отдела 5-й армии — Владимирский. Кстати, он написал одни из самых интересных мемуаров об этих днях — Владимирский А.В. «На киевском направлении. По опыту ведения боевых действий войсками 5-й армии Юго-Западного фронта в июне — сентябре 1941 г.» [44] М.: Воениздат, 1989. .