Олег Козинкин - Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы

Может, позже сам Сталин чувствовал личную «вину» за то, что слишком доверял генералам, их «профессионализму»? В конце концов, чтоб не ломать себе голову, он просто взял все в свои руки к августу 41-го от греха подальше. Взял на себя ВСЮ ответственность по руководству войной, стал Верховным Главнокомандующим. Знал, что потом, один черт, обвинят во всех смертных (и бессмертных) «грехах».

Но в любом случае фактов, подтверждающих преступный умысел со стороны начальника ГШ генерала армии и Героя Советского Союза Г.К. Жукова и даже наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, у Сталина наверняка не было летом 41-го. Так чего ж их расстреливать? Воевать надо. Ас виновными потом как-нибудь разберемся, после Победы. Даже Павлова Д.Г., который три дивизии (больше 40 тысяч человек!) не вывел (как положено) хотя бы в летние лагеря, а оставил в казармах в Бресте, в которых их и расстреливали немцы из полевых пушек утром 22 июня, обвинили не в предательстве, а в преступной халатности. Что, впрочем, в его случае все равно тянуло на расстрел. Но, кстати. Вопрос о расстреле Д. Г. Павлова решался не в трибунале, а как было принято в те годы, в Политбюро (что и сегодня вполне бывает). И там не все голосовали за высшую меру. Предлагали отправить командовать танковой дивизией. Но именно Г.К. Жуков и настаивал на расстреле своего подчиненного (в армии всегда есть возможность выскребстись самому, проявив «принципиальность» в наказании подчиненного).

Военные предложили два варианта отражения агрессии — ответный основной удар по Гитлеру по его же войскам в В. Пруссии и северной Польше из Прибалтики и Белоруссии. И второй — ответный удар из Украины. С отсечением Гитлера от нефти Румынии и прочих союзничков Гитлера на Балканах — «на Люблин». С окружением и уничтожением до 100 немецких дивизий в Пруссии и Польше. Сталин дал добро на разработку обоих вариантов, но при этом предпочтительным должен был считаться удар из ПрибОВО и ЗапОВО с размещением там главных и более крупных сил РККА. Не исключалась и возможность нашего ответного удара из КОВО, однако только при условии, если против КОВО будут обнаружены именно главные силы немцев.

Так же Сталин, дав согласие на то размещении войск вдоль границы, в Западных округах, должен был учитывать опыт военных конфликтов предвоенных лет:

— немцы во Франции и Чехии сначала прихватывали промышленные районы, а уж затем все остальное;

— поляки в Чехии тоже не болота оттяпали;

— японцы в Китае в первую очередь более развитую Маньчжурию захватили. И только потом остальной Китай.

Войны ведутся все же в первую очередь из-за ресурсов, а уж потом «идеологии». И в неизбежном нападении Германии, даже имея данные о «минском направлении» удара, Сталину приходилось учитывать вероятность «интереса» Гитлера к Украине. Так что дело не только в «неудачном расположении» войск. И скорее всего, именно с «ведома» Сталина был усилен Юго-Западный округ большим количеством войск, чем Западный. В конце концов, эти округа и по размеру разные, и по условиям их обороны. Другое дело, вряд ли Сталин мог предполагать, что ГШ и генералы настолько «начудят» в подготовке отражения — тот же Павлов откровенно сдаст округ на избиение, сорвав его мобилизационную готовность, а в ПрибОВО «забудут» привезти приписных.

Павлов потом выкручивался на следствии, то заявляя о заговоре и предательстве «на Брестском направлении», то отказываясь от своих показаний. Видимо, надеялся, что сможет легко отделаться, и не рассчитывал, что на расстреле будет настаивать именно его старый друг и начальник Г.К. Жуков. Не зря же Павлов (по к/ф о Жукове «Битва за Москву» Ю. Озерова) пытался «прикрываться» тем, что все распоряжения из ГШ говорят якобы только о том, чтобы «не поддаваться на провокации». Мол, до 22 июня в официальных документах ГШ не было ни слова о том, чтобы приводить войска Западных округов в «полную» или хотя бы в «повышенную» (частичную) боевую готовность. Только указания «не поддаваться на провокации»! При этом этот «диалог» показан без свидетелей и мог быть написан только со слов Г.К. Жукова. Кто ж посмеет уличить Г.К. Жукова в том, что этого разговора просто не было? Вот только не все документы, в которых говорится о приведении приграничных округов в боевую готовность, после войны смогли уничтожить. Да и офицеры этих округов, свидетели предвоенных дней, оставили свои воспоминания.

Так что не предательский умысел был у того же Жукова, который только претворял идеи Тимошенко — Мерецкова в жизнь — нагонял войска в КОВО и готовил его к немедленному ответному удару по Германии и ее союзничкам.