И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Государственный деятель, талантливый обвинитель. Выдержав экзамен на кандидата прав, поступил на службу в судебное ведомство. Занимая должность товарища прокурора в Москве, выдержал магистерский экзамен по уголовному праву и читал в университете лекции по уголовному процессу. В 1881 г. назначен прокурором Петербургской судебной палаты, в 1884 г. переведен на ту же должность в Москву, в 1891 г. назначен обер-прокурором уголовного кассационного департамента, в 1892 г.— государственным секретарем. С 1 января 1894 г. по 14 января 1905 г. был министром юстиции, затем послом в Риме. Его обвинительные речи обратили на себя всеобщее внимание, равно как некоторые обер-прокурорские заключения. Университетские лекции его пользовались большим успехом. Книги о прокурорском надзоре и о кандидатах на судебные должности и статьи, изданные в сборнике «Из прошлой деятельности», читались с неизменным интересом.

В бытность его министром юстиции было осуществлено учреждение трех судебных палат (Иркутской, Омской и Ташкентской) и 23 окружных судов, 22 марта 1903 года издано Уголовное уложение, значительно продвинуты работы по составлению Гражданского уложения, раздел которого о внебрачных детях был издан в виде закона 3 июня 1902 г., проведены законы об упорядочении вызова свидетелей по уголовным делам (1896 г.), о наказуемости и порядке преследования несовершеннолетних и малолетних преступников (1897 г.), об отмене ссылки (1900 г.), новый вексельный устав (1902 г.), закон об отмене жестоких телесных наказаний для каторжных и ссыльных (1903 г.) и др. К министерству юстиции присоединено Главное тюремное управление (1895 г.), преобразованы старые департаменты Сената (1898 г.), увеличено содержание членов окружных судов (1896, 1899 гг.), образовано благотворительное общество судебного ведомства (1895 г.), возобновлено издание «Журнала Министерства юстиции» (1894 г.). Учрежденная в 1894 г. особая комиссия по пересмотру законоположений о судебной части под председательством Муравьева наметила целый ряд значительных изменений в Судебных уставах. Резко расходясь по многим пунктам с основными началами Реформы 1864 г., Муравьев находил, что «суд должен быть прежде всего верным и верноподданным проводником и исполнителем самодержавной воли монарха» и «как один из органов правительства, должен быть солидарен с другими его органами во всех их законных действиях и начинаниях». На первое место Муравьев ставил «изменение действующих правил о судейской несменяемости, которые в нынешней своей постановке не отвечают условиям нашего государственного устройства и не дают высшей судебной администрации достаточных средств к устранению из судейской среды недостойных деятелей». Николай Валерьянович Муравьев являл собой в прокуратуре то же самое, что в адвокатуре представлял собой Плевако. Его речи, полные самого глубокого содержания, до такой степени были красочны, что, когда он рисовал какую-нибудь картину, слушателю казалось, что он реальнейшим образом эту картину видит собственными глазами. Несомненно, что ни ранее, ни потом публике не удавалось слышать ничего подобного.

Известный судебный деятель и публицист. В 1859 г. окончил Московский университет. Он имел радость слушать Грановского, имел счастье служить с Виктором Антоновичем Арцимовичем. Образы того и другого светили ему и грели его и в годы жадной до деятельности молодости, и в годы страдальческой старости. Он сам соединял их в одно благородное воспоминание, говоря, что Арцимович делал то, чему учил Грановский. В университете ему пришлось пережить тот перелом взглядов и веяний, который произошел во всем русском обществе со вступлением на престол Александра II. Он окончил курс в то время, когда, по его выражению, нужно было отдать свои силы на воплощение в жизнь идей права и свободы. Судьба уберегла его от бесплодности единичных усилий, от кипения «в действии пустом» и от тех разочарований на первых же шагах, которые часто кладут печать безволия на всю дальнейшую жизнь. Он получил возможность сказать про себя: «Блажен, кто свой челнок привяжет к корме большого корабля». Этим кораблем была Крестьянская реформа, а кормчим в Калужской губернии был Арцимович, к деятельности и памяти которого Обнинский не раз возвращался с умилением и благодарностью, ставя его привлекательную и величавую личность в непосредственную духовную близость с дорогими и любимыми московскими профессорами Грановским, Кудрявцевым и Никитой Крыловым.