И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

На суде Верещагин сознался в преступлении, показал, что он решился на преступление из нужды, не имея средств к существованию, и откровенно объяснил суду, как он заказывал печать, как Плеханов подделал подпись на векселе. Плеханов подтвердил слова Верещагина. Протопопов заложил два векселя в 2 тысячи и 4 тысячи свидетелю Гуревичу за 60 рублей.

29 июня 1875 года вице-унтер-офицер Иван Харапугин представил в контору 2 квартала, Мещанской части, дворянина Александра Николаевича Никитина, который, не рассчитавшись с нанятым им извозчиком, крестьянином Ефимом Васильевым, произвел на улице шум и собрал около себя толпу народа. В конторе квартала помощник надзирателя Чумаковский, выслушав Никитина и Васильева, предложил последнему отвезти первого на его квартиру и там с ним, согласно его обещанию, рассчитаться. На это Никитин, обращаясь к Чумаковскому и говоря ему «ты», сказал, что будет жаловаться на него обер-полицмейстеру и сорвет с него эполеты, причем назвал Чумаковского «пустой головой». О таких поступках Никитина Чумаковским составлен был акт, который Никитин подписать отказался.

1) Летом 1874 года Протопопов проживал в Москве, весьма нуждаясь в средствах. В таком же стесненном положении находились около того же времени и познакомившиеся с Протопоповым бывший биржевой маклер Шилинг и отставной поручик Алексей Нилович Дружинин, лишившийся поддержки со стороны отца вследствие недобросовестной продажи дров по его поручению. При Протопопове постоянно состояли, кроме того, Матвей Лазаревич Левин и Овсий Иудинович Мейерович, первый — под видом управляющего или приказчика, а последний — в качестве слуги и комиссионера. Между всеми этими лицами неоднократно происходили совещания об устройстве какого-либо дела или исполнения предприятия с целью получить деньги. Еще до знакомства Протопопова с Шиллингом последний говорил Массари в присутствии Дружинина, что можно подделать вексель от имени князя Сергея Михайловича Голицына или с его бланком, так как он, Шиллинг, может достать у мещанина Хватова подлинную подпись Голицына. Не относясь серьезно к предположениям Шиллинга, Массари передал о них Протопопову, который тотчас же через Дружинина познакомился с Шиллингом. Им и Дружининым, по удостоверению Протопопова, была подана мысль о составлении и сбыте подложного векселя от имени Протопопова на имя князя Голицына с его бланком. План этого преступления составился между Протопоповым, Шиллингом, Дружининым и Левиным и сделался известен Мейеровичу. До приведения его в исполнение Протопопов отправился в Петербург за г-жой Шпейер, которую привез в Москву, сказав ей, что у него будут деньги и средства к жизни. Совещания о совершении преступления происходили в квартире Протопопова и г-жи Шпейер, в гостинице Толмачева, на Мясницкой. Для написания векселя и приложения к нему печати нотариуса Протопопов обратился к содержавшимся в это время при Серпуховской части арестантам Верещагину и Плеханову и, заручившись их согласием на преступление, взялся доставить им все нужные материалы. С этой целью Мейерович купил по поручению Протопопова грифельную доску, иголки и циркуль. Означенные предметы, а также герб Тульской губернии, вырезанный Левиным из нарочно для этого купленного гербовника, Мейерович доставил Верещагину, который при участии Плеханова заказал содержавшемуся в той же Серпуховской части арестанту Понасевичу (ныне уже двукратно осужденному за подлоги и подделку печатей) вырезать на грифельной доске печать тульского нотариуса Белобородова, а впоследствии, кроме того, и нужную Протопопову для другого документа печать тамбовского губернского предводителя дворянства. Сделав эти печати, Понасевич передал их Протопопову через Верещагина и Плеханова. Между тем Протопопов, посещавший Верещагина в части иногда вместе с госпожой Шпейер, передал через него Плеханову вексельную бумагу с текстом векселя и своею подписью, записку о явке у нотариуса Белобородова и подлинную подпись князя Голицына. Подпись эта имелась у Хватова на документах, сохранившихся у него от времени службы его у князя Голицына. Объяснив Хватову, для чего нужны эти подписи, и обещав ему долю в сумме, которую должно было доставить предположенное преступление. Шиллинг взял у него вышеозначенные документы и при посредстве Дружинина передал их Протопопову. Из документов этих Протопопов для копирования подписи князя Голицына отдал Плеханову через Верещагина письменное поручение князя на имя Хватова о розыске по делу о подделке кредитных билетов. Плеханов же в камере своей при Серпуховской части в присутствии Верещагина и под его диктовку написал на векселе явку у тульского нотариуса Белобородова с его подписью, а затем бланк князя Голицына и засвидетельствование этого бланка у того же нотариуса. Таким образом составленный вексель Верещагин отдал Протопопову, который уже у себя на квартире с помощью Левина приложил к явкам нотариуса на векселе печать, вырезанную Понасевичем. Печать эта впоследствии Левиным уничтожена, но к делу приложена другая такая же печать, найденная при обыске у арестанта Иванисова и сделанная тем же Понасевичем. Первые хлопоты о дисконте подложного векселя принял на себя Шиллинг. Он отправился к майору Арсению Ивановичу Дамичу и жене его Вере Ивановне, которой Протопопов был должен прежде, и сообщил им, что Протопопов желает дисконтировать имеющийся у него вексель с бланком князя Голицына в 10 тысяч рублей. При этом Шиллинг объяснил супругам Дамич, что князь Голицын, с которым Протопопов (будто бы сосед его по тульскому имению) познакомился на охоте, весьма ему, Протопопову, покровительствует, поставил на его векселе свой бланк и позволил ему тот вексель дисконтировать, обещав притом по уплате денег по векселю дать Протопопову взаймы еще 30 тысяч рублей. Убежденные уверениями Шиллинга и получив от торгового дома Волкова удостоверение в действительности векселя, переданного Протопоповым для справки, супруги Дамич согласились на дисконт, и Арсений Иванович Дамич 17 сентября заехал за Протопоповым для того, чтобы вместе с ним отправиться в контору Волкова для расчета.