Денис Абсентис - Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти

Подобные галлюцинации наблюдались и российскими психиатрами XIX века во время эпидемий эрготизма. Но тогда о возможной связи спорыньи и древних мистерий никто еще не задумывался. После уничтожения элевсинских мистерий знания о спорынье оказались утраченными. Или, точнее, было утрачено ее сакральное значение и опыт безопасного применения. Эффекты отравления спорыньей стали спонтанными, но, судя по всему, продолжали использоваться теми, кто догадывался об их причинах. Антониты, по крайней мере, это знали и лечили паломников белым хлебом.

Вытеснив строго ритуальную токсикацию, локализованную в пространстве и времени ритуала и мистерии, последующая цивилизация, стимулирующая развитие промышленности и сельского хозяйства, привела к небывалой и повсеместной токсикации отравляющими веществами [32] Савчук, 1995, С. 156. .

В начале XX века религиозный философ Василий Розанов задумчиво записал на листке: «Элевзинские таинства совершаются и теперь. Только когда их совершают люди, они уже не знают теперь, что это — таинства» [33] Розанов В. Опавшие листья. Короб 2, 1915. . Что он имел ввиду? Лежала ли перед ним буханка ржаного хлеба? Этого мы никогда не узнаем. В тот день он написал одну лишь эту фразу. Только за такими спонтанными народными «элевсинскими мистериями» обычно следовала расплата: корчи, гангрена, слабоумие и смерть.

Этноботаника Маккенну смущал в элевсинских таинствах один вопрос, который он задавал в своей книге: «Явно малоприятные переживания могут ждать тех, кто вознамерится испытать на себе теорию Уоссона-Хофманна относительно Элевсина. Есть микологи старые, а есть микологи храбрые, но старых и храбрых микологов не бывает… Если источником элевсинских мистерий было эрготизированное пиво, то как же его могли принимать столько веков без неприятных побочных эффектов, которые так же вошли бы в легенду?» [34] Маккенна, Теренс. Пища богов. М. 1995.

Но действительно ли проблем, связанных с элевсинскими таинствами, никогда не было? Да, легенды об отвалившихся руках и ногах или о корчах у участников мистерий нам неизвестны. Это и не удивительно — если опытные жрецы применяли заведомо небольшую дозировку, то при однократном приеме такой эффект малореален. Проблема могла бы возникнуть, если бы доза оказалась слишком большой или потребление — достаточно постоянным. И вполне вероятно, что один раз это все же произошло, а «побочным эффектом» стала знаменитая страшная афинская «чума», вошедшая в число десяти наиболее значительных эпидемий в истории. Этот загадочный мор еще с XVIII века пытались объяснить спорыньей. И вот здесь наглядно виден этот характерный момент медленного движения мысли — столетия идут споры о причинах «чумы», десятилетия спорят о природе элевсинского напитка, предлагая на замену спорынье, например, псилоцибиновые грибы с относительно сходными психоактивными свойствами. Но никому так и не пришло в голову связать элевсинские мистерии и «чуму» в одно целое. Не были ли вызваны эти феномены одним и тем же? Тем веществом, что выдвигалось по каждой из теорий отдельно.

К числу посвященных в элевсинские мистерии принадлежал и великий древнегреческий трагик Софокл, чье описание чумы в «Царе Эдипе» взято из реальной афинской эпидемии [35] Софокл. Драмы / перевод Ф. Ф. Зелинского. Серия «Литературные памятники». М.: Наука, 1990. * Примечание редакции: «вводя в сюжет трагедии моровую язву, не известную из других источников, Софокл находился под впечатлением эпидемии, поражавшей Афины в 430, 429 и 426 гг.». . В другой трагедии об Эдипе («Эдип в Колоне») он упоминал и элевсинские мистерии. Это случайность, но символичная. Элевсинские мистерии могли быть связаны с чумой совершенно непосредственно. И возможность такой связи прозрачна. Если жрецы в каком-то тайном месте Рарийских полей выращивали спорынью для мистерий, то во время войны, учитывая мокрую зиму накануне эпидемии, голод и массовое бегство крестьян, грибок мог раз за 2000 лет вырваться на волю и заразить обычные посевы. Спорынья пшеницы еще более ядовита, чем ржаная.