Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- А так можно, - кивнул унтер, выказывая хорошее знание воинского устава.

Тут позади поручика взвилось вверх пламя от разгоревшегося костерка, и языки пламени хищно лизнули ворота.

- Откуда огонь взялся? - с деланным удивлением воскликнул Кураев и, спрыгнув на снег из саней, кинулся к костерку, начал затаптывать его ногами. Как ни странно, несколько солдат поспешили ему на помощь, и сообща они быстро загасили огонь.

- Айда, братцы, расходиться, - тоном приказа заявил унтер. Никто не возражал, и все словно забыли про драку, потянулись к домам, где были расквартированы, а несколько человек подошли к Кураеву с вопросом:

- Так все же пойдем мы на войну с неверными али еще здесь околачиваться до лета будем?

-- Вот сами о том своего генерала и спросите, - отвечал Кураев.

В это время из боковой улочки к ним выскочили санки, запряженные парой резвых лошадей, в которых восседал сам генерал-майор Киндерман и с ним два его офицера с мрачными лицами. Офицеры вылезли из санок и кинулись меж солдат, ища среди них старших по званию. Солдаты спешили пройти мимо, отворачиваясь, чтоб не быть узнанными, и тем самым избежать наказания за драку. Киндерман выпрямился в санках и громко закричал:

- Почему нарушал порядок? Кто позволил? Марш, марш бегом!

Солдатам только этого и надо было, и они кинулись врассыпную, и вскоре перед домом мастера Мячикова остался лишь Гаврила Кураев, губернатор и сам генерал. Сухарев, прикладывающий к подбитому глазу снег и костерящий на чем свет стоит и солдат, и генерала Киндермана, который победно взирал на всех, словно только что одержал неслыханную победу над неприятелем. Офицеры его отправились вслед за солдатами, чтоб окончательно навести порядок и привлечь к ответу главных зачинщиков.

- Спасибо вам большое, - обратился Сухарев к поручику, - а то и не знаю, чем бы дело кончилось. Умеете вы с ними говорить.

- Приходилось, - просто ответил тот и, подойдя к запертым воротам, застучал в них, забрякал навесным кольцом. - Эй, вы там, живы или как? Выходите, кончилась осада!

Звякнула щеколда, и дверная калитка осторожно открылась, в щель выглянула чья-то взъерошенная голова, судя по всему, одного из казаков, что были с полицмейстером.

- А солдаты точно ушли? - спросил казак и открыл калитку пошире. В руке он держал ружье с длинным стволом, выставя его вперед.

- Ушли, ушли, - успокоил Кураев.

- Как там полицмейстер? Жив? - подошел к ним Сухарев.

- Живой покуда, ругается только крепко, - отвечали ему из-за ворот.

- Так где он?

- В дом унесли с пробитой головой.

- Давайте, кладите его в мои санки, повезу в госпиталь на излечение.

Полицмейстера Балабанова вынесли на руках из дома, осторожно опустили в санки. Сухарев сел рядом, поддерживая окровавленную голову блюстителя порядка.

- Генерал, велите примерно наказать виновных, - крикнул Алексей Михайлович стоящему неподалеку Киндерману. - А вам, господин поручик, развел руками губернатор, - придется добираться самому, ко мне вы не поместитесь. Или, если хотите, то я пришлю кого-нибудь за вами.

- Не утруждаете себя, ваше высокопревосходительство, - отказался Кураев, - я найду способ добраться.

- Уж я им буду показать, - скрипнул зубами Киндерман, когда губернаторские санки скрылись за поворотом, - они все поймут, что у меня нельзя бунтовать, нельзя пить много пиво... - и добавил что-то неразборчиво по-немецки.

- Я бы, господин генерал, со своей стороны, советовал вам выступать немедленно, - озабоченно заговорил Кураев, - а то тут и до греха недолго. Солдат наш безделья не любит. Портит его оно. Так что, подумали бы...

- Да, теперь я увидел это, - генерал свел светлые брови на переносье, надо готовить поход. Зер гут. Буду писать рапорт нахт Петербург и отправлю с вами немедленно.

- А разве у вас нет специально на то курьера, - мягко спросил поручик, - если честно, то у меня совсем иные планы.

- Вот как? - удивился Киндерман. - Я не буду настаивать, офицер есть.

- Вот и хорошо, а я бы попросил разрешить мне выступить вместе с вашим полком, господин генерал, на боевые позиции. Кроме всего прочего, мне поручено пренепременно побывать в степи и доложить лично, кому следует по службе, о положении дел с тамошними инородцами.

- Как вам будет угодно, вы ни в моем подчинении. Запретить не могу, сухо ответил генерал и отвернулся.

В середине недели, когда чуть поутихли сибирские морозы, из города под барабанный бой выступил Ширванский полк с развернутыми знаменами. Солдаты плотными шеренгами промаршировали по узеньким улочкам, незаметно срывая с усов быстро намерзающие сосульки, подмигивая встречающимся молодухам и взгромоздившимся на заборы и ворота мальчуганам. Впереди на гнедом коне ехал сам генерал-майор Карл Иванович Киндерман, прикрывая лицо от встречного ветерка теплой перчаткой. Следом за ним везли несколько приданных полку пушек, подпрыгивающих на кочках, затем ехали офицеры, и меж ними гордо красовался Гаврила Алексеевич Кураев, а в конце колонны тянулся возок с сопровождающими своего поручика солдатами.