Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

Более всего запомнился ему совет Тимофея искать по возможности старые колодцы, которые разрабатывали когда-то в древности обитатели этих земель, которых серебро интересовало ничуть не меньше самого Ивана.

Сейчас он вспоминал, что год назад видел какие-то темнеющие меж деревьев ходы на склонах гор, заросшие сосняком и густой травой, но не придал им никакого значения, приняв за звериные норы или отверстия, промытые водой. Теперь же он решил в первую очередь найти те колодцы и поискать руду возле них.

Прошло около часа, а Георгий Федюнин все не возвращался. Иван отправил на розыски второго солдата, Артамона, а сам остался ждать, не объявится ли Георгий. Но прошел еще час, вернулся Артамон и, пожимая плечами, сообщил:

- Прошел вблизи все, а Егорки нигде и нет, как сквозь землю провалился.

- Странно это, - удивился Иван, - пошли вместе искать. Тут, вроде как, и потеряться особо негде.

Они отправились вдвоем, пытаясь по измятой траве определить, где шел Федюнин, попеременно кликали его, надеясь, что услышит, отзовется, даст о себе знать. Но в лесу было тихо, и лишь напуганная их криками сорока громко стрекотала в соседнем перелеске, оповещая о появлении людей все живое вокруг.

- Заблудиться он не мог, - рассуждал на ходу Сенцов, - сибиряк, чай, не первый раз в лесу.

- Может, медведь задрал, - предположил худшее Иван.

- Вряд ли, - не согласился Артамон, - я его давно знаю, Егорку-то, он вывернется, ловкий парень.

- Мне старики сказывали, коль медведь сзади наскочит, навалится враз, то и пикнуть не успеешь, как заломает.

- Так ведь ружье у него, стрельнул бы... - неуверенно возразил Сенцов.

Они сделали изрядный крюк, верст пять, но не нашли ни следов, ни самого солдата и вернулись обратно в лагерь. Начало уже темнеть, и продолжать поиски было бессмысленно.

- А сбежать он не мог? - предположил Зубарев.

- Да куда тут бежать-то, - не согласился с ним Сенцов, - только что к медведю в берлогу.

- В берлогу, говоришь, - внезапная догадка осенила Ивана, - а ведь могло и такое статься...

С наступлением темноты лес вокруг них наполнился незнакомыми звуками, шорохами, где-то неподалеку кричала ночная птица, ей ответил громким уханьем сыч, а где-то рядом с костром, на старом пне, зажглись огоньки светлячков. Вдруг Сенцов, который вызвался дежурить до утра, тронул Ивана за руку и шепотом спросил:

- Может, послышалось мне или кричит кто?

- Егорка, думаешь? - стал вслушиваться Иван, и ему тоже послышался слабый, словно придушенный, крик, доносившийся со стороны двуглавой горы.

- А кому тут еще взяться?! - вскочил на ноги Артамон и громко закричал:

- Егор! Георгий! Где ты?! - через какое-то время слабое эхо отозвалось им, протяжно повторив "ы-ы-ы...", а потом послышался все тот же сдавленный крик, словно человек кричал из мешка или из-под земли.

- Может, лешак дурит? - округлил глаза Сенцов, - Дед мой рассказывал о том, как по молодости неделю его леший по тайге водил, пока он совсем из сил не выбился, в болоте по самые уши не увяз. Ладно, охотники на него наткнулись...

- С нами крестная сила, - набожно перекрестился Иван, - всяко может статься... Только сейчас в лес соваться все одно бесполезно...

Ночь они провели почти без сна, и им все казалось, что рядом, совсем вблизи, ходит, посапывая, кто-то большой и грузный, а на вершине горы мелькало непонятное свечение, и, в довершение всего, где-то отдаленно несколько раз громыхнул гром, и задрожала земля.

Как только совсем рассвело, они отправились в том направлении, откуда ночью слышались крики. Правда, сейчас, сколько они ни звали, никто не откликался, и утром уже не казался таким страшным и загадочным, как ночью.

Пройдя до основания горы, они углубились в молодой сосняк, который рос лет десять, а то и больше на месте сгоревшего леса. Кругом лежали полусгнившие, местами обугленные, огромные стволы деревьев, причудливо переплетясь, а прямо, меж них, поднимались молодые, с острыми иглами сосенки, набирая силы, тянулись к небу, словно и не было никогда здесь страшного пожара, погубившего все живое. Иван перелез через один из стволов и крикнул. Тут же в ответ справа от него донесся жалобный крик, идущий откуда-то снизу, как будто из-под земли:

- Братцы... Здесь я... В колодце...

Иван кинулся на крик и чуть не провалился в старый с размытыми водой краями колодец. Он опустился на землю и свесил голову вниз, увидел на дне колодца, глубиной саженей в пять, стоявшего на ногах Георгия Федюнина, опиравшегося на ружье.