Наталья Болотина - Потемкин

Императрица искренне сочувствовала и сопереживала осиротевшим племянникам и племянницам Потемкина, в своих письмах она была откровенна и без стеснения говорила, что горе и печаль объединяют ее с родными светлейшего. Всем им Екатерина обещала продолжить опеку князя и свое покровительство, что и исполняла до конца жизни. «Александр Николаевич, — писала государыня генерал-прокурору Сената и племяннику Потемкина Самойлову 17 ноября 1791 г. — Письмо Ваше от 15 октября (прошло только несколько дней после похорон князя. — Н.Б.) до рук моих доставлено, из которого вижу, что при глубокой печали Вы находитеся и нездоровы еще, и что усердие Ваше и упование на меня, преодолевая то и другое, готово на всякое служение. Сие расположение вижу я с удовольствием, о печали же распространяться никак не могу по великой моей чувствительности».

К Александре Браницкой, на руках которой умер любимый Екатерины, императрица была особо внимательна. Ей тоже предназначалось письмо государыни с утешением и заботой: «Графиня Александра Васильевна! Разделяя с Вами общую нашу горесть, прошу Вас несумненную надежду положить сначала на Бога, потом увериться, что я непременно, пока жива буду, пребуду к Вам отлично доброжелательна».

Императрица приказала доставить в Херсон и набальзамировать бренные останки своего верного друга. 23 ноября 1791 г. гроб поставили в склепе еще недостроенной и неосвященной церкви Св. Екатерины, предполагая в дальнейшем соорудить над ним монумент из екатеринославского мрамора. Здесь же находилась и богато украшенная икона Спасителя, ею в 1774 г. императрица благословила Потемкина на новороссийское генерал-губернаторство, но в 1793 г. ее вытребовал племянник князя граф Александр Самойлов. Вокруг церкви уже покоились многие преданные и способные сотрудники Потемкина: строитель Херсона полковник Корсаков, генерал артиллерии барон Меллер-Закомельский, бывший господарь молдавский Эммануил Россет, генерал Максимович, полковник войска Донского Мыртынович, и, наконец, брат великой княгини Марии Федоровны — принц Карл Александр Вюртембергский.

При совершении последнего надгробного пения «В бозе почившему светлейшему князю Григорию Александровичу Потемкину-Таврическому» епископ Феодосийский и Мариупольский Моисей произнес проникновенную речь о великих достоинствах и заслугах светлейшего перед Отечеством и престолом. Современники прекрасно понимали, личность какого масштаба они потеряли, свидетелями чьей кончины стали. Многие, слушая проникновенные слова епископа, не скрывали слез и про себя повторяли слова «последнего целования»:

«Приспело плачевное время предати земли тело светлейшего князя Григория Александровича, мужа по всем отношениям безпримерного; тело, оплаканное жертвенными слезами по всем градам, селам и весям, разделяющим путь от столицы древней Дакии до Херсониса Таврического. Мы знаем, что оно земля, и всегда долженствовало возвратиться в место свое, однако жаль и с сею землею разстаться: ибо оно обносило в себе чрез пятьдесят два лета драгоценнейшую россиянам душу.

Любезен бывает нам тот дом, в котором обитал наш друг или благодетель; важен ковчег, сохранявший какое-либо изящное сокровище: равным образом любезно и тело, носившее в себе отличную душу.

Кто же между россиянами был светлейший? Князь Григорий Александрович. Ах! Сколь многия и сколь прочим невместительныя стяжал он своими добродетелями себе титлы! Он был верной сын церкви, велилепное украшение Отечества, усердный страж монаршего престола, едва где-либо в бытописаниях сретаемый герой, всюду победоносец, неимоверный возродитель градов, искусный создатель флотов, удивление Европы.

Скорбит о нем церковь, сетует монархиня, стенает воинство, воздыхают иноплеменные, надеявшиеся чрез него или усыновиться России или стяжати ея к себе дружество и покровительство, даже побежденные им жалеют о нем, яко о великодушном и человеколюбивом победителе. Вот сколько добродетельнейшему мужу сердечных, а следовательно, и безсмертных памятников!

Но между вещественными памятниками, сооружаемыми светлейшему князю, пребудеши ты, знаменитый граде Херсонисе! первым и знаменитейшим памятником, яко им порожденный, и удостоивыися восприяти в сыновния недра свои приснопамятный прах рождшаго тя! Каждый воспомянувый имя князя Потемкина, воспомянет о тебе; и воспомянувый о тебе, воспомянет о князе Потемкине. В Херсонисе почил российский Ахиллес. И сии два имена, Херсонис Таврический и Потемкин-Таврический, останутся на веки в неразделимом союзе. Князь будет вечною славою тебе, а ты будеши вечною славою и памятником князю».