Мария фон Бок - Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине

Кроме этого повара и двух его помощников, были у Остен-Сакена собственные домашние булочник и кондитер и целый сонм лакеев. Даже если он обедал один, чего он очень не любил, посол иначе как во фраке к обеду не выходил.

На первый же обед, на который мы были приглашены в посольство, мы опоздали на несколько минут. Когда я вошла в гостиную, вставший мне навстречу посол во всеуслышание сказал:

– За границей не принято опаздывать.

Как мне ни неприятно было это замечание, пошло оно мне впрок, и я приучилась минута в минуту являться на приглашения.

Граф Остен-Сакен очень любил, когда мы все – и дамы и мужчины – навещали его. Он всегда говорил, что мы его семья, и действительно: и журил, и баловал он нас чисто по-отечески.

Посол в то время был уже очень стар и весьма берег свое здоровье, выезжая из дому зимой лишь в экстренных случаях. Бывало это или когда ему приходилось ехать во дворец, или при проезде через Берлин императрицы Марии Федоровны.

Императрица очень любила старика и всегда весело улыбалась, видя из окна вагона типичную фигуру с поднятым воротником, держащую носовой платок перед ртом и носом.

Император Вильгельм тоже очень ласково относился к Остен-Сакену, любил подолгу с ним беседовать и, если встреча происходила где-нибудь на открытом воздухе, подойдя к нему, шутя, еще выше подымал его воротник и запрещал ему говорить на морозе.

Помню, как посол раз после приема во дворце говорил мне:

– Искусству разговаривать с высочайшими особами нужно научиться.

Помню, как нас, молодых дипломатов, учили старики в начале моей карьеры. Ведь представьте себе, до чего трудно, скучно и утомительно высочайшим особам задавать бесконечное число вопросов. Вот тут и надо уметь ответить. А именно ваш ответ непременно должен содержать в себе тему для следующего вопроса. Помните это правило. Нас даже заставляли в этом упражняться.

За месяц приблизительно до нашего приезда скончалась графиня Остен-Сакен. Были они бездетны и всю жизнь нежно любили друг друга. Граф после смерти жены был безутешен. До того по ней горевал, что не мог решиться расстаться с ее телом, которое простояло несколько недель в запанном гробу в комнате за домовой посольской церковью, где Остен-Сакен уединялся ежедневно на несколько часов.

Вспоминается тут один оригинальный случай, о котором мне рассказывали очевидцы. В первые дни, когда гроб стоял открытым, члены посольства и другие православные друзья покойной поочередно читали над ней псалтырь.

В двенадцать часов ночи на смену пришла баронесса В., русская по рождению, жена одного иностранного дипломата. Сменила она жену нашего секретаря и состоявшего при императоре Вильгельме генерал-адъютанта Илью Леонидовича Татищева. Была она дамой немного странной, увлекалась спиритизмом и проповедывала «культ танцев». Танцевала, когда впадала в транс. А тут еще возбудил подозрение принесенный ею пакет, который она старалась держать так, чтобы его не заметили. Татищев решил за ней проследить. Заглянув через очень короткое время в церковь, он увидел баронессу уже переодевавшейся в цветные одеяния и готовую начать символические танцы вокруг гроба. С трудом удалось ее увести из церкви и отправить домой.

Когда Остен-Сакен путешествовал, это было настоящее переселение народов, и поездки эти напоминали путешествие сановников прошлого века.

В конце февраля он ежегодно уезжал в Монте-Карло, а к шестому мая обыкновенно переселялся в Висбаден, где по случаю дня рождения государя бывал парад.

Хотя он останавливался в гостиницах, но брал с собою целую плеяду поваров и лакеев. Занимал он ряд комнат и, конечно, не спускался в ресторан, как бы хорош он ни был. В свои комнаты допускал он лишь свою прислугу, и готовил ему в гостинице только его собственный повар. В Висбаден сопровождало его почти все посольство, и мы там так же, как в Берлине, приглашались к нему к завтракам и обедам.

Красиво и торжественно обставлял граф Остен-Сакен Рождество и Пасху. Весь личный состав посольства с женами получали от него подарки. Да какие подарки! Все драгоценности от Фаберже.

Приезжал из Петербурга по телеграмме посла специально посланный знаменитым ювелиром его служащий с ящиком всяких драгоценностей. Посол наедине с ним с любовью, умея выбрать именно то, что каждому из нас доставляло удовольствие, откладывал себе нужное количество подарков. Мы же как дети радовались вперед сюрпризам. Ценность подарка возрастала по мере продолжительности пребывания члена посольства в Берлине. Причем, начиная с красивых запонок, посол кончал подарками вроде серебряного столового сервиза.