Н. Копылов - Цари-полководцы

При строительстве флота и реорганизации армии Петр был вынужден опираться на иностранных специалистов. Завершив Азовские походы, он решает отправить на обучение за границу молодых дворян, а вскоре и сам отправляется в первое путешествие по Европе.

В составе Великого посольства (1697–1698), имевшего целью найти союзников для продолжения войны с Османской империей, царь путешествовал инкогнито под именем Петра Михайлова.

Петр обучался артиллерийскому делу в Бранденбурге, строил корабли на голландских и английских верфях, посещал рудники, заводы, государственные учреждения, встречался с монархами европейских стран. Впервые русский царь предпринял путешествие за пределы своего государства. Посольство завербовало в Россию несколько сотен специалистов по корабельному делу, закупило военное и прочее оборудование.

Его интересовали прежде технические достижения стран Запада, а не правовая система. Посетив инкогнито английский парламент, где ему перевели выступления депутатов перед королем Вильгельмом III, царь сказал: «Весело слышать то, когда сыны отчества королю говорят явно правду, сему-то у англичан учиться должно».

И все-таки Петр был приверженцем абсолютизма, считал себя помазанником божьим и зорко следил за соблюдением своих царских привилегий. Это был человек, рано раскусивший жизнь с ее негативной стороны, но и рано повзрослевший от сознания государственного бремени.

Английский историк Дж. Маколей Тревеньян (1876–1962), сравнивая царя Петра с королем Карлом, писал, что «Петр при всей своей дикости был государственным деятелем, в то время как Карл XII — всего лишь воином и притом не мудрым».

Юлий Цезарь, по его мнению, был более разумным вождем, а последователей Александра Македонского, который «хотел быть великаном всего света», ждал «неудачный успех». И его крылатая фраза: «Брат Карл все мечтает быть Александром, но я не Дарий».

Сам Петр так высказывался об этом следующим образом:

«Какой тот великий герой, который воюет ради собственной только славы, а не для обороны отечества, желая быть благодетелем вселенныя!»

Великое посольство главной цели не достигло: коалицию против Османской империи создать не удалось из-за подготовки ряда европейских держав к войне за испанское наследство (1701–1714). Однако благодаря этой войне сложились благоприятные условия для борьбы России за Балтику. Таким образом, произошла переориентация внешней политики России с южного направления на северное.

После возвращения из Великого посольства царь начал готовиться к войне со Швецией за выход к Балтийскому морю. В 1699 г. был создан Северный союз против шведского короля Карла XII, в который, помимо России, вошли Дания, Норвегия, Саксония и с 1704 г. — Речь Посполитая во главе с саксонским курфюрстом и польским королем Августом II. Движущей силой союза было стремление Августа II отобрать у Швеции Лифляндию, Фредрика IV Датского — Шлезвиг и Сконе. За помощь они обещали России возврат земель, прежде принадлежавших русским (Ингерманландии и Карелии). Никто тогда и не подозревал, что Великая Северная война (1700–1721) растянется на двадцать один год.

Военный совет в деревне Крутой Берег. Художник Е. Любимов

Две гигантские фигуры возвышались в первую четверть XVIII столетия, заслоняя собой всех действующих персонажей и Северной войны, и Европы вообще — русский царь-реформатор Петр I и шведский король-воин Карл XII. Они каждый в своей стране и на своем поприще оставили в сознании потомков неизгладимый след, хотя и не всегда благодарную память.

Судьба свела их в жестокое и бескомпромиссное противоборство, из которого один вышел победителем и дожил до единодушного и всеобщего почитания и признания своих подданных, а второй нашел свою преждевременную и драматичную смерть то ли от пули противника, то ли в результате коварного заговора, предоставив своим подданным повод к ожесточенным и неутихающим до сих пор спорам относительно своих деяний и личности.

Петр I усмиряет своих солдат после взятия Нарвы. Художник Н. Зауервейд

Петр I демонстрировал в противоборстве с Карлом XII неподдельное искусство талантливого и осторожного (но далеко не трусливого, как ошибочно полагал Карл XII) стратега. Нам кажется, что царь уже на ранней стадии разгадал взрывной и увлекающийся характер короля, готового ради мимолетной победы и удовлетворения своего тщеславия (яркий пример этому штурм малозначащей крепости Веприк) поставить на карту все, и противопоставил ему осторожное маневрирование, дальновидность и холодный расчет. «Искание генерального боя зело суть опасно, ибо в один час может быть все дело опровержено быть», — инструктирует он находившихся в Польше дипломатических представителей барона Й. Р. Паткуля и князя Г. Ф. Долгорукова.