Григорий Федосеев - Пашка из Медвежьего лога

Я решил не вмешиваться до последнего момента: хотелось посмотреть, что за ребята на нашей улице и способны ли они освободить своего четвероногого Друга.

А собачник, довольный удачей, достал из кармана кисет и стал закручивать «козью ножку».

В это время из дальнего переулка выскочил шустрый паренёк в сопровождении мальчишки в красном шарфе.

— Копейкин!.. Копейкин!.. — Толпа мальчишек оживлённо загудела.

Дед насторожился, не понимая, с чего бы у хлопцев появилась такая радость.

Что-то знакомое показалось мне в этом пареньке.

Да ведь это тот самый конопатый мальчишка, которого я только что видел у витрины сельпо! Мне запомнились широкая, с чужого плеча, телогрейка защитного цвета и большая лисья шапка.

Толпа ликовала. Конопатый паренёк каким-то еле уловимым жестом заставил ребят стихнуть. Он деловито обошёл телегу с дремавшим под дугою мерином, подозвал к себе рыжего мальчишку и что-то сказал ему на ухо. Тот мгновенно исчез за калиткой ближнего двора.

Ребята, смолкнув, ждали. Видно, вся надежда была на конопатого.

— Здорово, дедушка, — любезно, почти басом, приветствовал собачника Копейкин.

— Здорово, внучек, — в тон ему ответил старик.

— Неладно вышло, дедушка, — пожаловался Копейкин. — Вы нашего Жулика поймали.

— На то они и жулики, чтобы их ловить. — Довольный своей остротой, старик засмеялся.

— Я б вам за него двух вот каких кобелей дал. — Копейкин отмерил рукой целый метр от земли.

— Зачем мне двух! Мне и одного хватит, ежели без обмана.

Копейкин принял эти слова за согласие. Он отошёл в толпу ребят и, хитро подмигнув, стал о чём-то просить двух пареньков. Те одобрительно закивали и, сорвавшись с места, помчались выполнять приказание.

— Да поживее возвращайтесь! — крикнул им вслед кто-то из ребят.

Толпа ожила, подступила к старику. Я не мог догадаться, что затеял конопатый паренёк, но, судя по поведению ребят, он их чем-то обнадёжил. В это время вернулся рыжий.

Он держал руки за спиной, видимо, что-то пряча. Копейкин подмигнул ему, и они оба исчезли за телегой.

Собачник докурил «козью ножку» и вдруг спохватился.

— Ну и брехуны же вы, хлопцы! — сказал он и начал взбираться на телегу.

— Дедушка, дедушка, ведут, ей-богу, ведут! — пропищал в толпе тоненький голосок, и кто-то захлопал в ладоши.

Все повернулись в ту сторону.

Двое ребят волокли на толстом обрывке конопляной верёвки молодого кобеля. Он отчаянно сопротивлялся, упирался всеми четырьмя лапами, в глазах замер смертельный страх, точно он вдруг узнал собачника.

— Буска… Буска… — прошёл по толпе шёпот.

Это была великолепная зверовая лайка. Никакого сравнения с Жуликом.

Старик обрадовался и сразу схватил сачок.

— Сперва Жулика выпускай! — протестующе заорали мальчишки.

Но собачник заторопился, накинул на Буску сачок и, не обращая внимания на его яростное сопротивление, впихнул в ящик и захлопнул дверку.

— Жулика!.. Жулика!.. — загудели ребята и стали подступать к телеге.

— Цыц!.. Не подходи!.. — старик угрожающе поднял кнут, заслонив собой ящик.

Но тут показался Копейкин, он что-то крикнул, и, словно по мановению волшебной палочки, всё стихло. Мальчишки даже подались назад от телеги и, повернувшись к конопатому пареньку, недоумённо ждали, не веря, что он отдал Буску.

Я сошёл с крыльца.

— Трогай, дедушка, трогай! — послышался спокойный голос Копейкина.

Собачник не торопясь уселся на телегу, всё время подозрительно поглядывая в сторону, где стоял конопатый паренёк. В последний раз оглянулся на присмиревших, сбитых с толку ребят, дёрнул вожжи и ремённым кнутом стегнул по рёбрам мерина.

Телега загрохотала по мёрзлой дороге. Собаки в ящике все разом завыли, Толпа стояла, всё ещё не веря случившемуся.

И вдруг дружный хохот, точно взрыв, потряс всю улицу: у телеги сошли с осей оба левых колеса. Она сильно наклонилась, и старик, свалившись в снег, замотал в воздухе длинными ногами.

Мальчишки торжествовали.

Едва отряхнувшись от снега, разъярённый собачник кинулся на толпу с кнутом. Ребят как не бывало — кто куда! Только Копейкин стоял на месте, будто примёрзший к дороге, в расстёгнутой телогрейке, в сдвинутой на затылок шапке, чуть побледневший и решительный. Старик всем своим гневом обрушился на него, размахнулся, чтобы ударить, да так и замер с высоко поднятым кнутовищем.

— Не надо, дедушка, драться, — сказал спокойно, не без лукавства подросток;

— Я тебе покажу, пескарь, как гайки отвинчивать! Думаешь, не вижу, что ты тут за атамана?!