Николай Черушев - Жизнь военной элиты. За фасадом благополучия. 1918—1953 гг.

У создателя и руководителя украинской конницы («червонного казачества») в годы Гражданской войны В.М. Примакова тоже наблюдались отклонения от генеральной линии партии — определенное время после войны он был сторонником троцкистских взглядов на некоторые вопросы внутренней жизни партии и строительства армии. Но жизнь заставила его пересмотреть свои позиции и признать, что он был не прав. И признал это В.М. Примаков официально и публично, через средства массовой информации. Будучи за рубежом, в Афганистане в должности военного атташе при полномочном представительстве СССР в этой стране, он из Кабула прислал в Москву и опубликовал свое заявление о разрыве с троцкизмом.

Мы говорим о кадрах Рабоче-Крестьянской Красной Армии РККА) — о военных кадрах из рабочих и крестьян. Именно они являлись костяком, основой этой армии — со своей подготовкой, образованием (военным и общим), отношением к Советской власти и партии большевиков, их ценностям, военному строительству. При всей своей социальной однородности (в общей массе), эти кадры имели и свою индивидуальность. Но сначала об одной общеизвестной особенности: большая часть командного состава РККА в годы Гражданской войны да еще продолжительное время после нее имела низкий уровень образования, была малограмотной.

Примечательный тому пример. Из воспоминаний генерал-лейтенанта в отставке А.В. Кирпичникова: «Осенью 1930 года приказом Народного комиссара обороны при Военной академии имени М.В. Фрунзе была создана особая группа, в которую входили командиры Красной Армии, проявившие себя в период Гражданской войны и иностранной военной интервенции как выдающиеся военачальники. Цель этой группы заключалась в том, чтобы дать возможность этим командирам усовершенствовать и углубить свои военные знания на базе боевого опыта, полученного в период первой мировой и гражданской войн и иностранной интервенции.

В группу первого набора было зачислено всего 18 человек. Но и это число в период обучения уже в первом учебном году значительно сократилось. К концу второго года обучения в группе осталось 12 человек. Остальные слушатели в процессе учебы получили назначения на особо ответственные посты в Красной Армии. Особую группу в 1932 г. окончили: С.М. Буденный, И. Р. Апанасенко, О.И. Городовиков, командующий воздушными силами Московского военного окрузі га И.У. Павлов, командир и военный комиссар 46-й стрелковой дивизии И.Ф. Ткачев, начальник Артиллерийского управления Г.И. Бондарь, командир и военный комиссар 12-й кавалерийской дивизии Д.Ф. Сердич, командир и военный комиссар 3-й кавалерийской дивизии Е.И. Горячев, начальник и военный комиссар Ленинградской пехотной школы В.Ю. Рохи, командир авиационной бригады Московского военного округа Н.Н. Васильченко, военный комиссар 10-го стрелкового корпуса И.П. Михайлин...

Учебный план и программа занятий для Особой группы были рассчитаны на два года.

Слушателей Особой группы разделили на три учебные группы по шесть человек в каждой.

Программой занятий на первый учебный год предусматривались:

— лекции и семинары по марксистско-ленинской подготовке;

— лекции по общей тактике, тактике специальных родов войск и другим дисциплинам;

— военные игры на картах в классе, а также решение тактических задач на местности;

— изучение тактико-технических данных оружия, которое состояло к тому времени на вооружении войск Красной Армии;

— изучение новой техники, поступавшей в армию после войны.

Несколько слушателей в обязательном порядке занимались общеобразовательными предметами: русским языком, арифметикой и т.д. Некоторые слушатели по собственному желанию изучали иностранные языки» [15] 40 лет Военной академии имени М.В. Фрунзе. М.: Воениздат, 1958. С. 205, 206. .

Упомянутый выше С.М. Буденный тоже оставил воспоминания о периоде своей учебы в Особой группе академии. Сказал он там и о том, как создавалась эта группа, какова была общая подготовленность, уровень образования слушателей: «...По моему предложению Наркому обороны в академии была создана особая группа, в которую входили высшие командиры, имевшие богатый боевой опыт и проявившие незаурядные военные способности, но не получившие военного образования. Наркомат обороны СССР и Советское правительство одобрили эту инициативу, однако лично мне разрешили учиться только без отрыва от исполнения служебных обязанностей... Взвесив все, я все-таки решил учиться. Однако при поступлении в академию преподаватель русского языка М.П. Протасов нанес нам «жестокое поражение». В диктанте он обнаружил у меня 13 ошибок, у Д.Ф. Сердича и И.Р. Апанасенко — свыше 30 ошибок, а у О.И. Городовикова — 52. Даже Г.И. Бондарь, получивший до революции высшее образование, и Я.П. Гайлит, окончивший межевой институт, сделали: первый — 19 ошибок, а второй — 23 ошибки. Это многих обескуражило. Начались разговоры о том, что мы не сможем одолеть науку, не имея серьезной общеоб-разовательнои подготовки...» [16] Там же. С. 213-214.