Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

Но машина слeжки и доноса не дремлет. Само ОГПУ не станет тратить своего времени на слeжку за 223 нами. Для этого довольно "красной молодежи". Они донесут о "преступленiи". Сбор скаутов покажет, что "гидра контр-революцiи" еще не добита, и тогда только тяжело чавкнут челюсти ОГПУ.

Но чувство гордости, смeлости и задора побeждает.

Старшiе скауты рeшают:

-- Сбору быть во что бы то ни стало!

Голодная душа

Вечером, наканунe Георгiевскаго дня ко мнe зашел молодой матрос.

-- Вы, Костя? Когда это вы успeли матросом сдeлаться?

-- Да, вот, Борис Лукьяныч, -- отвeтил Костя, Одесскiй сокол, когда-то сидeвшiй вмeстe со мной в подвалe ЧК. -- Мобилизовали во флот, как комсомольца. Теперь плаваю на истребителях в районe Одессы.

-- Что-ж вы там "истребляете"?

-- Охрану несем... -- Лицо Кости нахмурилось.

-- Что-ж вы охраняете?

-- Да берега наши.

-- Да вeдь с нами никто не воюет, и никто не нападает!

-- Да мы не от врага охраняем, -- неохотно отвeтил Костя, -- а от своих...

-- Как это от своих?

-- Да вот, чтобы из Россiи не бeжали...

-- Ax, вот что! Значит, сторожевая, пограничная служба. А много развe бeжит?

-- Очень много. Каждый день ловим. Все больше крестьяне и рабочiе с семьями, с дeтьми. Вeдь только 40 километров от границы. Соблазнительно...

-- А вы не задумывались, Костя, отчего это они бeгут?

Юноша махнул рукой.

-- Не спрашивайте, дядя Боб. Раньше я думал, что дeйствительно враги бeгут, контр-революцiонеры всякiе, шпiоны, террористы, вредители, классовый враг -- одним словом... В теперь уж не вeрю. Насмотрeлся... 224

-- Значит, не всe вeрят в будущiй рай?

Лицо Кости болeзненно перекосилось.

-- Не будем говорить об этом, Борис Лукьянович. Пожалуйста, не будем...

Я внимательно посмотрeл на его лицо и замeтил морщины мучительнаго раздумья, рeзко обозначившiяся на его лбу.

-- Скажите, дядя Боб, вы такого Вербицкаго не знаете? -- спросил Костя послe небольшого молчанiя.

-- Вербицкаго? Как же -- знаю. А что?

-- Да, вот, сегодня в горкомe комсомола разговор о нем был. Арестован, говорили.

-- Арестован? Вот бeдняга! Ну, разскажите-ка подробнeй, что именно о нем говорили.

-- Да немного. Как раз ребята толковали о вашем завтрашнем сборe...

-- О сборe. Каком сборe?

-- Да, конечно, о вашем скаутском сборe в день Георгiя.

-- Откуда у них такiя свeдeнiя?

-- А чорт их знает. Я думаю, они не столько знают, сколько ожидают, что сбор скаутов будет. Мнe лично даже дали заданiе разузнать подробнeе об этом сборe, -- разсмeялся Костя. -- Не любят они, по правдe сказать, скаутов... Ну, так вот, секретарь Горкома и говорит, между прочим: "нам, ребята, надо имeть оффицiальную причину для ареста здeшних скаутских заправил. Так сказать, факты. Вот, говорит, к примeру в Мелитополe недавно скаута Вербицкаго заарестовали -- так у него библiотека цeлая была, и он книги скаутскiя посылал другим ребятам. Мы это дeло выслeдили -- причина и готова: распространенiе контр-революцiонной литературы. В ГПУ и -- готово... Так же, говорит, нам и в Севастополe нужно. Факты, ребята, говорит, факты нужны."..

-- А больше о Вербицком разговора не было?

-- Что-то еще неясно говорили, но я не слышал. Жалeли, кажется, что переписки не нашли, что ли...

-- А судьбы его не знаете?

-- Нeт.

Я задумался. В памяти встало оживленное лицо Жени, еще так недавно разсказывавшаго мнe на вокзальном 225 перронe свой план связи между старшими скаутами. Ну, что-ж: "всe под Богом и ЧК ходим"... "Сегодня ты, а завтра я".

-- Я хотeл вот о чем с вами поговорить, Борис Лукьянович, -- послe небольшого молчанiя с каким-то трудом начал Костя. -- Завтра 23 апрeля...

-- Да, н а ш скаутскiй день..

-- Я знаю, -- тихо промолвил юноша, опустив голову. -- У меня этот день свободен. Я увeрен, что вы завтра соберетесь, несмотря на всe запреты.

-- Почему вы так думаете?

-- Да так, сердце чует. Развe вы на трусов похожи? Так вот, Борис Лукьянович, знаете что: разрeшите и мнe с вами побыть в скаутской семьe. Ей Богу, -- умоляюще произнес он, положив свою руку на мою, и голос его дрогнул, -- я вeдь с чистым сердцем, хочется вмeстe побыть, от этой сумасшедшей жизни отдохнуть хоть немного. Я вeдь тоже когда-то скаутом был...

Я задумался. Лично я довeрил бы Костe свои личные секреты, но можно ли в нашу семью в такой день пустить незнакомаго человeка, только что сказавшаго, что у него есть заданiе выслeдить нас? В душу человeка не заглянешь.

-- Борис Лукьянович, дорогой, -- взволнованно сказал Костя, словно догадавшись о моих сомнeнiях. -- Честное слово, нeт у меня задних мыслей. Вeрьте мнe -- истосковался я по скаутской семьe, по пeсням, по искреннему смeху. Тяжело вeдь все одному и одному в средe комсомольцев, у которых в мыслях только злоба, да разрушенiе... Душа отдыха просит.