Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

Продолжая смeяться, командир полка шагнул в дверь. Новиков послeдовал за ним, но в дверях оглянулся. Недобрый взгляд как-то зловeще окинул тоненькую фигурку Димы, лицо его как-то судорожно перекосилось, и он вышел, хлопнув дверью.

Нeсколько секунд всe молчали. Страшная слава Новикова слишком хорошо была извeстна всeм, чтобы кто-нибудь мог не придать значенiя его угрожающему взгляду. Сотни заключенных погибли под пулями его нагана.. Его утонченная, болeзненная жестокость, пытки, произвол, самодурство -- все это создало ему репутацiю человeка, поссориться с которым в обстановкe лагеря значило почти подписать себe самому смертный приговор.

Новикова боялись и ненавидeли смертельной ненавистью. Уже много лeт он не смeл, несмотря на то, что был "вольным чекистом", никуда уeхать с острова. На островe он был еще как-то спокоен за свою жизнь, он был увeрен, что ни у кого не поднимется рука, чтобы убить его, зная, что сотни и тысячи заключенных заплатят за это своей жизнью. На совeтском языкe такiя массовыя убiйства ни в чем неповинных людей называются "актом классовой мести"... Но Новиков знал, что внe Соловков, на волe, его за каждым углом может ждать нож 331 или выстрeл -- месть друзей и товарищей тeх, кого разстрeлял он на островe, гдe нeт закона и человeчности... Первым пришел в себя я.

-- Ах, Дима. Зачeм это тебe понадобилось дразнить Новикова? Отговорился бы и все тут... Ну, на крайнiй случай, вышли бы всe на лед, а потом обратно. А то, вот, сдeлал из Новикова себe врага. Ей Богу, только этого не доставало для твоего счастья.

-- Ну, и чорт с ним! -- Губы юноши еще взволнованно дрожали и кулаки были крeпко сжаты. -- Буду я тут отмалчиваться перед всякой чекистской сволочью. Для меня человeческiя жизни -- не песок под ногами. А насчет врага -- все равно. Одним больше, одним меньше. Все равно вeдь: если я отсюда живым и выйду, -- мало мнe жить останется. Смотри вот. Я тебe не показывал, не хотeл тревожить...

Он достал платок, кашлянул в него и протянул мнe. На платкe расплывалось красное пятно.

-- Вот, видишь, что тюрьмы, да этапы сдeлали. Так, вот, ты же врач, скажи мнe, только честно, развe мнe выжить еще нeсколько лeт в таком климатe, да при таком питанiи? А послe вeдь еще и Сибирь. Так чeм напугает меня Новиков послe этого? Своим наганом? Молчать я буду перед палачом? Никогда!.. Все равно погибать...

Нервным жестом он отбросил платок в сторону, прошел сквозь толпу молчаливо разступившихся перед ним рабочих и вышел на озеро.

Всe молчали.

-- Эх, лучше бы мы на работу вышли. А то, вот, погибнет малец, -сказал, наконец, чей-то тихiй голос из толпы.

-- Тут, видно, жизнь -- копeйка. Пропадет паренек ни за понюшку табаку, -- раздались восклицанiя среди рабочих, и в умe каждаго промелькнувшая картинка озарилась каким-то трагическим свeтом...

___

Новиков не забыл смeлаго юношескаго лица. В 1929 году, уже в Сибири, я узнал, что в спискe группы, обвиненной в каком-то фантастическом заговорe, очутилось и 332 имя Димы, который через нeсколько мeсяцев должен был закончить срок своего заключенiя.

Предчувствiе не обмануло Диму; не суждено было ему выйти живым со страшнаго острова. Ранней весной, тихой сeверной ночью повели его в иной, послeднiй путь -- из лагерной тюрьмы к мeсту разстрeла...

Погиб Дима, наш огонек, наша улыбка...

Вот написал эти слова, и на сердце опять навалилась какая-то тяжесть, и судорога рыданiя свела горло...

На далеком суровом сeверe, у угрюмых стeн сeдого кремля, в холодной ямe лежит худенькое тeло нашего братика. Его голова разбита выстрeлом нагана, плясавшаго в торжествующих руках пьянаго Новикова, но я вeрю, я вeрю всeм сердцем, что его губы смeло улыбнулись даже в лицо смерти...

Боже мой, Боже мой!.. Дима, братик мой милый! Кому нужна была твоя молодая кровь? Кому нужно было прервать твою яркую, полную сверканья, молодую жизнь? За что?..

Скаутская спайка

Весна, суровая полярная весна. Только в концe мая пробиваются сквозь льды к Соловкам первые пароходы... Первые пароходы и новые этапы... Новыя сотни и тысячи совeтских каторжников наполняют старинные соборы кремля, превращенные в казармы. На смeну рядам, плотно уложенным в холодныя ямы, прибыли новые, истомленные многими мeсяцами пребыванiя в тюрьмe и Кемперпунктe -- "самом гнусном мeстe во всем мiрe."

В один из iюньских вечеров, когда солнце еще высоко сiяло в небe и красноармейцы назначали начало футбольнаго матча в 10 часов вечера, ко мнe вбeжал Вася.

-- Слушай, Борис, -- торопливо сказал он. -- В этапe только что прибыли наши ребята: Коля -- помнишь, жених наш и какой-то питерец. Я прорвался к ним в своем санитарном халатe и записал их роту и имена. Выручай, брат, а то, кажется, всeх их завтра в лeс гонят...