До сих пор мы применяли к стране, расположенной южнее Египта и занимающей северные области современной Республики Судан, название Нубия. Однако исторически оно не оправдано, так как впервые засвидетельствовано лишь в X в. н. э. Египтяне и другие народы, а также сами жители, как это видно из сохранившихся надписей, именовали ее Куш. В последние годы специалисты все чаще предпочитают это название, перемежая его соответственно с терминами «Напатское царство» для VIII-VI вв. до н. э. и «Мероитское царство» для VI в. до н. э. – IV в. н. э. (по названию обеих столиц – Напата и Мероэ, сменивших одна другую).
Что касается племен так называемой культуры С, то, как справедливо отмечает К. Дзевановский, о ней «нам известно очень мало». При современном уровне знаний можно лишь сказать, что они жили, очевидно, к востоку и западу от долины Нила [5] A. J. Arkell, A History of the Sudan to 1821, London, 2 ed., 1961.
. На протяжении последующих столетий новые выходцы с запада, востока и юга оседали на берегах Нила, ассимилируясь, смешиваясь с теми, кто жил здесь прежде, воспринимая их язык и обычаи. Возможно, современные нубийские диалекты восходят к этому времени, как указывает наличие в них слов, заимствованных из египетского языка. Поэтому вполне допустимо, что еще задолго до формирования Напатского царства, т. е. до VIII в. до н. э., население Куша по своему этническому составу было сходно с населением современной Нубии, причем на юге сильнее сказывалась примесь негроидных элементов.
Более чем сомнительна гипотеза о влиянии наскальных изображений мезолитической эпохи Испании на наскальные рисунки, обнаруженные в районе Вади-Хальфы. Такие прямые и тесные связи между двумя отдаленными друг от друга на тысячи километров областями решительно ничем не подтверждаются. Что касается сходства, то оно объясняется стадиальным соответствием.
Далеко не всегда удачны, как уже говорилось, исторические аналогии и параллели, когда К. Дзевановский, очевидно для вящей наглядности, сопоставляет события и факты далекого прошлого с современными. Например, что общего между политикой Египта в покоренном им «презренном Куше», как называли его в своих победных реляциях фараоны, и политикой капиталистической Англии в Индии? В равной степени неопределенно и сравнение крепостей, воздвигнутых египтянами вдоль берегов Нила южнее первого порога, с «линией Мажино». Они создавались в совершенно разных условиях и преследовали абсолютно разные цели, потому что и противники, и задачи, стоявшие перед строителями, ничего общего между собой не имели. Подобного рода примеры можно умножить.
То ли по неосведомленности, то ли желая еще сильнее подчеркнуть значение открытий польской археологической экспедиции, которые и без того не оспариваются, К. Дзевановский пишет, что при первых, по сути дела, разведочных изысканиях, проведенных в Фарасе в 1909 г. известным английским египтологом Ф. Гриффитсом, помимо некоторых древнеегипетских памятников (о них еще будет сказано), удалось исследовать лишь «небольшую христианскую церковь... так называемую... церковь у ворот над рекой. И это все». Далее автор задает вопрос, что побудило К. Михаловского избрать именно Фарас для работ возглавляемого им коллектива: «Была ли это простая случайность? Или внезапное откровение? Или, быть может, результат большого опыта? Профессор молчит». Думается, что ответить на этот вопрос не так уж сложно, если основательно ознакомиться с литературой предмета, как, несомненно, и сделал при подготовке к экспедиции К. Михаловский. От серьезного и добросовестного ученого иного ожидать было трудно.
Еще до Ф. Гриффитса, в 1908-1909 гг., в Фарасе, так же как и в ряде других древних поселений этого района, побывала экспедиция Музея Пенсильванского университета, в которой принимали участие английские ученые. Один из них, архитектор Д. Майльхем, специально занимался изучением средневековых церквей Нубии, точнее, их руин [6] G. S. Mileham, Churches in Lower Nubia, Philadelphia, 1910 (University of Pennsylvania. Eckley B. Сoxe jun. expedition to Nubia, vol. II).
. В Фарасе он описал, измерил и нанес на план две церкви, которые назвал «Северной» и «Южной». Кроме того, в развалинах крепости были открыты две часовни со следами фресок, изображавших святых или апостолов. Установить это точнее оказалось невозможным, так как фрески почти не сохранились [7] Ibid, p. 24-25.
.
Кроме того, на основании письменных источников было известно, во-первых, что в Фарасе в VI в. н. э. обосновался принявший христианство царь племени нобатов, или нубатов (они-то и дали название всей стране), Силко. Владения его простирались от первого до третьего порога Нила [8] F. L1. Griffith, Pakhoras – Bakhoras – Faras in Geography and History, – «Journal of Egyptian Archaeology», vol. 11, 1925, p. 266.
. Во-вторых, и это также не подлежало сомнению, Фарас избрали своей резиденцией епископы одной из нубийских епархий [9] U. Monneret de Villard, Storia delta Nubia Cristiana, Roma, 1938, p. 164-165.
. Наконец, в-третьих, в описаниях некоторых путешественников и историков, в частности французского ученого Э. Катрмера, упоминалось о множестве христианских памятников, имевшихся в Фарасе; одних разрушенных церквей, не считая часовен, насчитывалось семь.
Читать дальше