Казимир Дзевановский - Архангелы и шакалы

А ведь эта узкая полоска зелени, на которой поддерживается жизнь, тянется от Средиземного моря до самых степей Центральной Африки, на протяжении почти трех тысяч километров, из которых пятьсот приходится на Нубию, расположенную между первым и четвертым порогами Нила. На этих ста или пятистах метрах зелени жмутся друг к другу селения и маленькие городишки. Их много, порой Нил протекает через одно большое селение длиной свыше десяти километров. Белые и серые хижины, вылепленные из нильского ила, без окон, крытые тростниковыми циновками и редко когда с кровлей. Скрипучие водоподъемные колеса – сакие – над Рекой, приводимые в движение длинноухими буйволами. Канавы, а вернее, маленькие канавки, через которые весь день сочится вода, черпаемая сакией. Крохотные участки, засаженные кукурузой, фасолью, лубией, тыквой и дынями. Ослы, козы, иногда верблюды. Посреди селения – укатанные дворики, на которых в пыли, рядом с навозными кучами резвятся дети. В стороне – неизменная кофейня на терраске, где собираются мужчины. Большую часть года – ужасная, изнуряющая жара. Температура достигает тогда 45-48 градусов в тени. На солнце термометры ведут себя как ошалелые, показывая 60 градусов, а то и больше.

Вот и все. Ряд убогих селений, втиснутых между Рекой и пустыней. Население, трудолюбиво обрабатывающее маленькие клочки земли, эмигрирующее в поисках работы в Каир, в район дельты или в Хартум. В Каире нубийцы попадаются на каждом шагу. Они работают привратниками, домашними слугами, официантами, водителями такси. Их очень ценят за чистоплотность, честность и скромность. Проработав 20-30 лет в Каире, они возвращаются со сбереженными деньгами в родную Нубию. Теперь можно беззаботно сидеть в кофейнях, играть в кости, смотреть на Реку – и так до конца своих дней. Вот почему в нубийских селениях господствуют женщины, преобладает подлинно матриархальный строй. Женщины работают на крохотных полях, растят детей, чинят глиняные стены своих хижин. Мужчины большую часть своей жизни проводят вдалеке отсюда, хотя многие приезжают иногда повидаться с семьями, обычно раз в два или три года. Нубия бедна, и разлука здесь – следствие бедности. Эмиграция в поисках работы особенно развилась в XX веке, когда уровень Реки стал повышаться. Он рос скачками, каждые 10-20 лет, по мере того как надстраивалась плотина, сооруженная в Асуане в период владычества англичан. Плотина надстраивалась несколько раз, и каждый раз вода затопляла селения и поля. Селения отступали на новые места, расположенные поодаль, на расстоянии 100 или 500 метров. Нубийские хижины, вылепленные из ила, – это не европейские каменные дома: их нетрудно разломать и соорудить заново. Хуже с полями. Селение, которое переводили на полкилометра дальше, оказывалось вдруг не в плодородной долине Нила, а в пустыне. Приходилось заново копать оросительные канавы, обрабатывать новые участки земли, удобрять их, добиваться, чтобы земля, или, вернее, песок, плодоносила. Но семью нужно было кормить сейчас, а не через несколько лет. Глава семьи поэтому эмигрировал.

Река стала набухать в XX веке. Однако бедность всегда была уделом этой страны. Мы знаем, что в войнах, которые вели фараоны, они охотно пользовались нубийскими наемниками. Это также была одна из форм эмиграции. Нубия и тогда, должно быть, бедствовала.

История постепенного перемещения Нубии на полкилометра в глубь пустыни была лишь кратковременным эпизодом в развитии страны. Больше это не повторится. До сих пор уровень Реки подымался постепенно и медленно. Теперь она взорвется, выльется из берегов, создаст настоящее море, величайшее искусственное море в мире. Под воду уйдут все селения, все городишки на территории длиной в пятьсот километров. Нубия перестанет существовать.

Однако если речь идет о такой, в сущности, малости, как узкая полоска земли, лишенная каких-либо богатств и даже каменных домов, то почему предстоящая гибель Нубии вызвала столь бурную реакцию во всем цивилизованном мире, почему она стала объектом большой международной кампании, начатой Организацией Объединенных Наций, и даже темой, увековеченной на почтовых марках.

Чем объяснить весь этот шум и переполох?

Чтобы ответить на такой вопрос, необходимо отрешиться от свойственного всем нам образа мыслей. Если мы привыкли исчислять время неделями и месяцами, самое большее – кварталами, а причины разных касающихся нас явлений искать в том, что Икс сказал или сделал пару дней назад, то в данном случае мы должны приспособить наш ум к иным масштабам и перспективам. Речь здесь идет не о том, что Икс сделал месяц назад, а о том, что группа людей, которых мы назовем Икс, совершила... шесть тысяч лет назад.