Сергей Несоленый - Канонерские лодки первой эскадры флота Тихого океана в русско-японской войне (1904-0905)

19 сентября японцы впервые бомбардировали Порт-Артур перекидным огнём 11-дюймовых осадных мортир. Падавшие почти отвесно, одиннадцатидюймовые снаряды, весившие по 20 пудов, при попадании в корабли причиняли страшные разрушения. По свидетельству командира “Севастополь” капитана 2-го ранга И.О. Эссена: “Снаряды, попавшие в суда, производили огромные разрушения, пронизывая несколько палуб и переборок, разрушая всё на своём пути, и разрываясь внутри судна, причём осколки имели достаточно сил, чтобы пробить палубу или переборку” {103}.

К счастью, не все 11-дюймовые снаряды взрывались, но даже неразорвавшиеся снаряды наносили серьёзные повреждения: так 24 сентября такой снаряд пробил на “Пересвете” три палубы и борт, на “Палладе” неразорвавшийся 11-дюймовый снаряд пробил две палубы и застрял в угольной яме, убив при этом 4 матросов {104}.

По сути уже с конца сентября стало очевидно, что потопление кораблей на внутреннем рейде огнём японских осадных орудий – это лишь вопрос времени. Броненосцы постоянно получали попадания снарядов, иногда по несколько за день (“Пересвет” 19 сентября – целых девять!) и постепенно теряли боеспособность.

Положение на сухопутном фронте Порт-Артура, несмотря на мужество его защитников, ухудшалось.

Ввиду ограниченных запасов продовольствия приходилось постоянно уменьшать рацион – особенно не хватало мяса и зелени, раненым, не получавшим полноценного питания, труднее было возвращаться в строй.

Однако морское командование в Порт-Артуре и не помышляло о подготовке к прорыву, продолжая разоружать корабли, снимая с них орудия и передавая снаряды на береговые укрепления: в конце августа с кораблей эскадры было передано 5000 шестидюймовых снарядов. Затем в течении двух с половиной месяцев были переданы ещё 6484 фугасных и сегментных снаряда, и кроме того 1797 бронебойных, всего 8281 шестидюймовый снаряд. И к началу ноября на кораблях эскадры оставалось только 1665 бронебойных 6-дюймовых снарядов и более других типов снарядов этого калибра не оставалось {105}. Снарядов других калибров также оставалось ограниченное количество: 12-дюймовых – 640, 10-дюймовых – 444, 8-дюймовых – 154, 75-мм – 10118, 47-мм – 49724,37-мм – 2020 снарядов.

Но даже с таким количеством снарядов эскадра могла попытаться пойти на прорыв. Однако протоколы заседаний флагманов говорят о том, что командование в Порт-Артуре уже мысленно похоронило корабли. 19 октября “Бобр” был выведен попаданиями снарядов из строя, поэтому его артиллерию с расчётами передали на сухопутные позиции, на корабле остались 1 офицер и 25 нижних чинов {106}.

Чтобы как-то избежать попаданий снарядов, миноносцы и канонерские лодки вынуждены были на день выходить на внешний рейд Порт-Артура. Грузить уголь, принимать уголь и боезапасы во внутренней гавани Порт-Артура с конца сентября стало возможным лишь по ночам. Но и эти меры не всегда помогали. 26 октября “Отважному” не повезло. В него, когда он стоял на внешнем рейде, попал 11 -дюймовый снаряд. Он ударил в кормовую часть левого борта на верхней палубе, на юте пробил борт, палубу в адмиральском салоне и, разорвавшись, пробил дно лодки в помещении рулевой машины. Лодка стала быстро погружаться кормой в воду. Однако экипаж “Отважного” не растерялся: немедленно приступили к заделке пробоины, одновременно лодка снялась с якоря и пошла к проходу на внутренний рейд вместе с буксиром “Силач”, который своими мощными помпами откачивал воду из лодки. С помощью водолазов пробоину смогли заделать {107}.

Чтобы избежать дальнейших попаданий, в следующие дни “Гиляк”, “Отважный” и миноносцы становились на внешнем рейде ещё дальше от берега.

31 октября состоялся совет флагманов, на котором ничего не было сказано о возможности прорыва из осаждённой крепости, наоборот, адмиралы постановили: “В случае крайности, т. е. близости сдачи крепости, суда, которые в состоянии дойти до прохода, идут туда и затопляются у брандеров, а также топятся все суда, которые можно туда дотащить, на прочих судах портится всё. что возможно, главное, т. е. котлы, машины, пушки, а также взрывается батапорт, береговые механизмы, станки и пр.” {108}. Броненосцы ещё жили, вели перекидной огонь по противнику, их экипажи сутки напролёт работали, устраняя всё новые повреждения, причиняемые снарядами японской осадной артиллерии. Корабли ещё могли выйти в море и попытаться прорваться, но они уже были приговорены к гибели своим начальством.

На этом же совещании была решена и судьба “Гиляка”. Собрание адмиралов постановило: лодку разоружить, орудия установить на береговых позициях, на самом корабле оставить только командира, минного офицера, механика и 20 человек матросов, остальных списать в распоряжение порта “для нахождения на береговых позициях и прочих нужд” {109}. Маленькому отважному кораблю, который так много сделал для защиты крепости, теперь предстояло тихо ожидать своей участи погибнуть под снарядами японских осадных батарей. 3 ноября “Гиляк” был разоружён.