Олег Вишлёв: Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки

Советско-германский договор о ненападении представлял собой наиболее значительный дипломатический и политический акт завершающей фазы предвоенного кризиса, вызванного неуклонно обострявшимися противоречиями между Германией, Италией и Японией, с одной стороны, Англией, Францией, США и их союзниками — с другой. Договор являлся плодом этого кризиса, а отнюдь не его причиной, и был заключен в условиях, когда предотвратить военный конфликт в Европе, по мнению Москвы, представлялось уже невозможным. Этот договор позволял СССР сохранить нейтралитет. По своему содержанию он "не расходился с нормами международного права и договорной практикой государств, принятыми для подобного рода урегулирований" [31] О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 г. (Постановление Съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 г.) / Правда. 1989. 28 дек. . Противоречил он лишь интересам тех сил Запада, которые рассчитывали спровоцировать германо-советский конфликт и добиться развития германской экспансии в восточном направлении.

Не представляли собой ничего экстраординарного, с точки зрения политической практики и политической морали своего времени, и секретные советско-германские договоренности по территориальным вопросам. Вспомним, например, содержание франко-итальянского и англо-итальянского соглашений 1935 г. о разграничении сфер интересов в Африке [32] См.: Причины Второй мировой войны: Документы и комментарии. М., 1988. С. 308, 374–375, 377–378. , мюнхенского соглашения 1938 г. между Германией, Великобританией, Францией и Италией об отторжении от Чехословакии Судетской области [33] См.: Документы по истории мюнхенского сговора. 1937–1939. М., 1979. С. 329–331. , англо-японского соглашения по Китаю от 24 июля 1939 г. [34] Год кризиса. Т. 2. Док. № 495. , вопросы, обсуждавшиеся на секретных англо-германских переговорах летом 1939 г. [35] Там же. Док. № 402, 489, 498, 499, 515, 526, 562, 563. , содержание английских мирных предложений Германии, которые делались по тайным каналам начиная с осени того же года [36] Politisches Archiv des Auswartigen Amts Bonn: Buro des Staatssekretar. Der Krieg 1939. Bd. 5 (R 29687), Bl. 168 (225937) — 183 (225952); England. Bd. 2 (R 29570), Bl. 169843-169844 (Далее: PA AA). См. также: Kettenacker L. Krieg zur Fredenssicherung: Die Deutschlandplanung der britischen Regierung wahrend des Zweiten Weltkrieges. Gottingen; Zurich, 1989. S. 51–67. . Ради обеспечения собственной безопасности западные державы были готовы пожертвовать (и жертвовали) агрессорам третьи страны, да и сами, когда считали это необходимым, не останавливались перед нарушением их суверенитета [37] В качестве примеров такого нарушения суверенитета третьих стран можно назвать минирование британским флотом в марте-начале апреля 1940 г. территориальных вод Норвегии и подготовку Англией и Францией оккупации этой страны, организацию актов саботажа тогда же на территории Румынии с целью прервать поставки румынской нефти в Германию. . СССР же в условиях, когда пламя войны грозило охватить всю Европу, когда откровенно и цинично перекраивались границы европейских государств, попытался не допустить включения в орбиту агрессивной политики Германии ряда сопредельных с ним государств и территорий. Их невовлечение в войну в складывавшейся обстановке имело для СССР исключительно важное значение. Нельзя не отметить также, что речь шла об обеспечении безопасности областей, входивших ранее в состав Российского государства и отторгнутых от него в 1918–1920 гг. Советское правительство никогда не скрывало, что имеет особый интерес к обеспечению безопасности этих областей, а также чувствует моральную ответственность за их судьбу и в кризисной ситуации не останется равнодушным зрителем попыток открытого или замаскированного посягательства на них со стороны третьих стран [38] См.: Год кризиса. Т. 1. Док. № 235. .

Давно пытаются доказать, что Сталин не верил в то, что Гитлер нарушит двусторонние договоренности и нападет на Советский Союз, и поэтому должным образом не готовил Красную Армию к войне. Об этом, в частности, во всеуслышание заявил с трибуны XX съезда КПСС в 1956 г. Н. С. Хрущев [39] О культе личности и его последствиях: Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н. С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза 25 февраля 1956 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 145–148. Впоследствии аналогичные высказывания появились также в воспоминаниях некоторых советских военачальников (С. С. Бирюзова, Н. Н. Воронова, А. В. Горбатова и других) и на страницах исследовательской литературы. . Заявление имело пропагандистский характер и находилось в полном противоречии с тем, что было в действительности.