Олег Вишлёв - Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки

Акция по дезинформации преследовала и еще одну стратегически важную для Германии цель — исключить сближение Москвы с Лондоном и Вашингтоном, которое могло спутать планы Гитлера. Берлин стремился посеять еще большее недоверие между своими противниками, зная, что те и так подозревают друг друга в готовности к закулисной сделке с Германией. Поэтому дезинформационные сведения о возможности мирного урегулирования германо-советских противоречий и проходе вермахта через территорию СССР на Ближний Восток были рассчитаны на то, чтобы ввести в заблуждение не только Москву, но и Лондон, подогреть там антисоветские настроения и тем самым исключить возможность антигерманской советско-англо-американской политической комбинации. Кремлю же, наоборот, поставляли "сведения" о том, что "пробритански настроенная" часть нацистской верхушки якобы усиленно работает в направлении урегулирования отношений с Англией и США и эти усилия находят положительный отклик в Лондоне.

Основную роль в осуществлении акции Берлин отводил противоречивым слухам, которые его агентура подбрасывала прессе нейтральных стран, политикам в европейских столицах, а также иностранным дипломатам и журналистам в Германии. Нацисты были твердо уверены, что вся эта "информация" по дипломатическим и разведывательным каналам будет доходить до Москвы.

И она туда действительно доходила. Это подтверждается сообщениями в Форин-офис британского посла в СССР С. Криппса [185] Pietrow В. Op. cit. S. 235. , донесениями в "бюро Риббентропа" из германского посольства в Москве [186] PA AA Bonn: Dienststelle Ribbentrop. Vertrauliche Berichte, 2/2 Teil 2 (R 27097), BL 308996-308997. , воспоминаниями иностранных дипломатов [187] Herwart H. von. Zwischen Hitler und Stalin. Erlebte Zeitgeschichte. 1931–1945. Frankfurt a/M.: Berlin, 1985. S. 206 ff.; Gafencu G. Vorspiel zum Krieg im Osten. Zurich, 1944. S. 237 ff. . Германский военный атташе в СССР генерал Э. Кёстринг докладывал из Москвы в Берлин 18 июня 1941 г.: "Болтовня и слухи, по крайней мере, здесь приобрели немыслимые размеры. Чтобы передать их, потребовались бы целые тома…" [188] Kostring E. Op. cit. S. 320. Кремль был в курсе того, что обсуждали иностранные дипломаты в Москве [189] НКГБ СССР читал шифртелеграммы целого ряда иностранных дипломатических представительств в Москве, в том числе японского, итальянского, турецкого. Удавалось расшифровать и отдельные послания германского министерства иностранных дел. Обширная информация поступала по агентурным каналам также из кругов иностранных дипломатов в Москве (см.: Справка КГБ СССР. С. 205 и сл.; Секреты Гитлера на столе у Сталина: Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941 г.: Документы из Центрального архива ФСБ России. М., 1995). В Москве располагали также текстами посланий, направлявшихся в Лондон из британского посольства в СССР (см.: Нежников Ю. Кремль боялся провокации и не верил разведке // Литературная газета. 1995. 21 июня). , а также политики в столицах других государств. Фельетон по этому поводу, появившийся 25 мая 1941 г. в "Правде", а затем упоминание о слухах в сообщении ТАСС от 13 июня 1941 г. (опубликовано в прессе 14 июня 1941 г.) свидетельствовали о том, что правительство СССР очень внимательно следило за слухами и анализировало их.

Активно использовался гитлеровцами и такой канал, как дезинформация советского посольства в Берлине. В.М. Бережков, занимавший накануне войны пост первого секретаря посольства, вспоминает: сообщения о том, что в ближайшее время предстоят советско-германские переговоры, что Гитлер готовит далеко идущие предложения о развитии сотрудничества с СССР, регулярно поступали в посольство. Особую роль в распространении этой информации играл О. Майсснер, имперский министр, руководитель канцелярии президента, который считался близким к Гитлеру человеком из "старой школы", ориентировавшейся на бисмарковский подход к отношениям с Россией. Он чуть ли не каждую неделю встречался с послом В. Г. Деканозовым и уверял его, что фюрер вот-вот закончит разработку предложений для переговоров и передаст их правительству СССР. Посол соответственно сообщал об этом в Москву.

Сходная информация поступала в советское посольство из агентурных источников со ссылкой на мнение представителей министерства иностранных дел Германии. Сведения такого рода передавал в посольство агент-двойник, бывший берлинский корреспондент латвийской газеты "Briva Zeme" О. Берлингс. Он был завербован руководителями советской резидентуры в Германии советником посольства А. З. Кобуловым и представителем ТАСС И. Ф. Филипповым в августе 1940 г., но тут же сообщил об этом немцам и предложил им свои услуги [190] PA AA Bonn: Dienststelle Ribbentrop. UdSSR-RC, 7/1 (R 27168), Bl. 25899-25902. . В списке агентов НКГБ СССР Берлингс проходил под кличкой "Лицеист", у немцев — под кличкой "Петер". Хотя ни советская, ни немецкая сторона полностью не доверяли Берлингсу, тем не менее информация, поступавшая от него, шла на самый верх: в Москве она представлялась Сталину и Молотову [191] См.: Замойский Л., Нежников Ю. У роковой черты: Советская разведка накануне войны // Известия. 1990. 5 мая. , в Берлине — Риббентропу и Гитлеру [192] Эти донесения с соответствующими пометами см.: PA AA Bonn: Dienststelle Ribbentrop. UdSSR-RC, 7/1 (R 27168). . Последний, правда, заподозрил Берлингса в двойной игре и 18 июня 1941 г. распорядился установить за ним "строгое наблюдение", а с началом войны "обязательно взять под арест" [193] AD АР. Serie D. Bd. XII, 2. Dok. № 645. После нападения Германии на Советский Союз "бюро Риббентропа" переправило Берлингса в Швецию, по-видимому, в расчете на продолжение его использования в агентурных целях. После войны, вплоть до своей кончины в конце 70-х годов, Берлингс проживал в Швеции. . Сообщения "Петера"-"Лицеиста" были для обеих сторон важным источником информации, а для Берлина одновременно и каналом дезинформации противника.