Н. Копылов - Полководцы Первой мировой войны

«Корпусу объявлена мобилизация и поход на Дальний Восток! Сколько самых разнообразных впечатлений вызывает это известие. Поход — это желанное для каждого военного, это испытание всего того, что пройдено в период долгого мира. Но готовы ли мы к этому испытанию, понимаем ли мы всю тяжесть предстоящей нам задачи? Нет, 1000 раз нет. Мы погрязли в упоении мирным безделием! Из Петербурга полк перешел для мобилизации по зимним квартирам, и вот началась сумятица. Высшие штабы отдавали приказание за приказанием одно противоречивее другого. Тем же отличались, понятно, и распоряжения полка».

«Главная неправильность — руководители вовсе не руководят, не показывают и не учат, а лишь требуют и критикуют что есть силы и умения».

В Маньчжурии он получил свой первый боевой опыт и проявил чудеса храбрости. 3 октября 1904 г. Селивачёв был ранен в голову при взятии Новгородской сопки.

Бой за Новгородскую (так называемую «сопку с деревом», названную Новгородской в честь штурмовавших ее бойцов 22-й пехотной дивизии, в мирное время дислоцированной в Новгородской губернии) и Путиловскую (названа в честь генерал-майора П. Н. Путилова) сопки произошел на заключительном этапе сражения на реке Шахэ 3–4 октября 1904 г. Обе сопки представляли собой отроги одной и той же высоты (западный отрог — Путиловская и восточный — Новгородская). Эта высота находилась в центре расположения русских войск, и овладение ею имело принципиальное значение, поскольку давало возможность контролировать долину реки Шахэ. За контроль над этими высотами развернулись ожесточенные бои, сопровождавшиеся штыковыми атаками и рукопашной. Только в бою 3 октября укрепившиеся на высоте японцы потеряли порядка 1500 человек, бригада генерал-майора Ямада была практически уничтожена, наши войска захватили 14 орудий противника и пулемет. Потери наступавших русских войск должны были быть выше. По некоторым данным, атака двух сопок обошлась нашим войскам в 3000 человек убитыми и ранеными.

В своих воспоминаниях Селивачёв подробно описал события и собственные переживания после принятия решения о переходе в атаку: «Я перебежал к людям и, крикнув «за мной», вошел в реку. Ясного отчета себе, что я делаю, я, конечно, не отдавал, а чувствовал, что надо же перейти на ту сторону, так как лежать тут тоже было не сладко. Войдя в реку, я удивился, что она как бы кипела — так сильно били по воде пули, по реке шли пузыри.

Кровь приливала к лицу, в висках стучало, во рту пересохло, а там впереди — неизвестно, быть может и смерть; становилось страшно.

Устроив первых переведенных людей, я стал махать на тот берег, чтобы переходили другие, но видя, что меня, вероятно, не замечают, я перешел реку снова, перевел еще часть людей и вернулся за остальными. Туг я встретил раненых, командира нашего полка и подполковника Лаврова, и, сообразив, что остался в полку старшим, бегом направился к полку…

Подъем на сопку был в высшей степени труден.

Если бы вы вздумали искать тут каких-нибудь цепей, поддержек и резервов, то ошиблись бы в этом жестоко. Это была масса — «толпа в образе колонны», впереди и сзади которой были остатки офицеров. Сзади для того, чтобы удерживать людей от поворота. Четыре раза эта масса по крику одного — «японцы бьют» поворачивала кругом, скатывалась к реке и только благодаря офицерам и лучшим унтер-офицерам снова подымалась наверх.

На офицеров легла тут тяжелая нравственная ответственность.

Нервы были взвинчены страшно. Я лично чувствовал, что поверни эта масса еще раз назад, и я инстинктивно подчинюсь ее влиянию.

Но, Слава Богу, нравственная сила справилась, и мы стали подниматься на сопку; сильно уже стемнело… Не доходя до японских окопов, я был свален ударом пули в ухо. Обливаясь кровью, я пролежал несколько минут без памяти, но затем был подхвачен санитаром, который и сделал мне первоначальную перевязку».

По излечении от ранения Селивачёв в 1906 г. вернулся в полк. В 1908 г. он уже получил в командование 179-й пехотный Усть-Двинский полк, который интенсивно готовил к будущей войне с учетом опыта неудачной войны с Японией.

Наконец, в конце 1911 г. Селивачёв был назначен командиром 4-го Финляндского стрелкового полка, а весной 1914 г. произведен в генерал-майоры и назначен начальником 4-й Финляндской стрелковой бригады, с которой он и пошел на фронт Первой мировой. Полки бригады стали последними сформированными в мирное время частями русской армии. Новая война стала важнейшим периодом жизни и службы Селивачёва. В эти годы он в полной мере проявил свои выдающиеся командные качества, показал себя весьма энергичным командиром.