Дэвид Холловэй - Сталин и бомба - Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

Эта книга не только о разработке ядерного оружия. Ее второй аспект — взаимоотношения между наукой и властью. Эти взаимоотношения в Советском Союзе выглядят очень сложными {7} 7 См., например: Bailes К.Е. Technology and Society under Lenin and Stalin. Princeton: Princeton University Press, 1978; Parrot B. Politics and Technology in the Soviet Union. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1983; Graham L. R. Science in Russia and the Soviet Union: A Short History. Cambridge: Cambridge University Press, 1993; Vuchinich A. Empire of Knowledge. Berkeley: University of California Press, 1984. . Коммунисты считали науку и технику прогрессивными, а также утверждали в сталинские годы, что имеют право определять, в чем заключается истинная наука. Режим поддерживал науку, но разрушал научные дисциплины. Развал генетики в Советском Союзе явился темой нескольких исследований {8} 8 См., например: Joravsky D. The Lysenko Affair. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1970; Med-vedev Z. The Rise and Fall of Trofim Lysenko. N. Y.: Columbia University Press, 1969. . Однако и то, как обстояло дело с физикой, представляет не меньший интерес {9} 9 Лучшая работа на английском языке: Josephson P. Physics and Politics in Revolutionary Russia. Berkeley: University of California Press, 1991. . Почему и как она выжила и процветала? Прислушивались ли советские вожди к советам, которые они получали от ядерщиков? Каков был механизм передачи руководству научных рекомендаций? Давали ли ядерщикам политическую власть их специфические знания? Все это имеет прямое отношение к вопросам разработки оружия и его накопления, и трудно понять ядерную политику, не принимая их во внимание.

Связь между наукой и властью имеет и более глубокие последствия. Развитие науки и техники в Советском Союзе находилось под сильным влиянием идеологического, организационного и политического характера режима. Но наука и техника, в свою очередь, могли оказывать влияние на идеологию, организацию и политику. Русские интеллектуалы до и после Октябрьской революции считали науку силой, работающей на рациональность и демократию. Они верили, что наука представляет собой культурную ценность и сама по себе и вне себя, выше и за пределами знаний, которые она аккумулирует. Была ли эта вера заблуждением? Не коррумпировал ли и не дискредитировал ли науку ее союз со сталинским режимом? Или наука и в самом деле была цивилизующей силой в советском обществе?

Тот же вопрос может быть задан и об отношениях между наукой и международной политикой. Нет лучшего примера интернационального характера науки, чем ядерная физика 20–30-х годов. Однако советский ядерный проект, подобно другим ядерным проектам, был наиболее очевидным примером науки, находящейся на службе у государства. Какой была связь между национальным и интернациональным аспектами науки в умах советских ученых? Имели их международные связи какое-либо значение для советской политики и для определения курса международной политики?

Третья из главных тем книги — влияние ядерного оружия на международные отношения. Историки спорят о роли атомной бомбы в крахе антигитлеровской коалиции и начале холодной войны. Могло ли сложиться все по-иному, если бы Рузвельт и Черчилль вняли совету датского физика Нильса Бора и сообщили Сталину об атомной бомбе до ее применения? Каково было влияние атомной дипломатии США на Советский Союз и на советско-американские отношения? Была ли упущена возможность остановить гонку вооружений соглашением о запрете на испытания термоядерного оружия? Эти вопросы долго обсуждались на Западе, но они имеют отношение и к Советскому Союзу, и отсутствие советских источников было серьезным препятствием для их осмысления {10} 10 Кроме уже упомянутых работ см., например: Alperovitz G. Atomic Diplomacy. 2nd ed. N. Y.: Penguin, 1985; Sherwin M. A World Destroyed. N. Y.: Vintage Books, 1977. См. также различные труды Б. Бернштейна, в частности: Bernstein В. J. Roosevelt, Truman, and the Atomic Bomb, 1941–1945: A Reinterpretation// Political Science Quarterly. 1975. Spring. . Цель, которую я преследовал, работая над настоящей книгой, — пролить свет на эти вопросы, складывая воедино фрагменты картины, получаемой из тщательного и систематического анализа советской ядерной политики.

История ставит и более общие вопросы о ядерном оружии: является оно стабилизирующей или дестабилизирующей силой в международных отношениях, как утверждают некоторые политологи и историки? Или оно слабо влияет на международные отношения, как заявляют другие? Эти вопросы не потеряли своей важности с окончанием холодной войны. Большая часть размышлений о влиянии ядерного оружия на международные отношения, естественно, вытекает из нашего понимания холодной войны {11} 11 Среди обобщающих работ см., в частности: Jervis R. The Meaning of the Nuclear Revolution. Ithaca: Cornell University Press, 1989; Gaddis J. L. The Long Peace. N. Y.: Oxford University Press, 1987; Waltz K. Nuclear Myths and Political Realities// American Political Science Review. 1990. September. P. 731–745; Mueller J. Retreat from Doomsday: The Obsolescence of Major War. N. Y.: Basic Books, 1989. . Как только мы узнаем больше о холодной войне, когда будут открыты советские и китайские архивы, наше понимание роли ядерного оружия может измениться. Таковы вопросы, которые определили содержание этой книги. В поисках ответов на них я изучал источники различного рода: архивы, записи бесед, мемуары, дневники, журнальные статьи, официальные документы, равно как и вторичные источники по науке, технике, политике и международным отношениям. Пока я писал эту книгу, появился обширный новый материал. В советской и российской прессе были опубликованы интервью с участниками ядерного проекта, и новые документы стали доступными для изучения внешней и военной политики СССР. Русские историки опубликовали несколько очень интересных статей, в частности это были статьи по истории советской науки. Я имел возможность работать в архивах, которые, как я раньше полагал, были закрыты для меня навсегда, и беседовать с людьми, которых, как я считал, никогда в жизни не встречу.