Михаил Никольский - F-117 Nighthawk

На основе результатов этих испытаний в 1974 г. ВВС США совместно с Управлением перспективных исследований (DARPA) министерства обороны США приступили к секретным углубленным проектным исследованиям реактивного малозаметного боевого самолета. Ведущим самолетостроительным фирмам было направлено техническое задание. В качестве руководства к действиям ТЗ восприняли на фирмах Боинг, Грумман, LTV, Макдоннелл-Дуглас и Нортроп. Техническим заданием предусматривалась разработка истребителя, а поскольку Фима Локхид истребительной тематикой не занималась уже в течение десяти лет, участвовать в программе ей не предложили. На Локхиде оскорбились: как- никак именно секретное отделение фирмы, «Сканк Уоркс», имело самый богатый если не в мире, то в США, точно опыт разработки малозаметных самолетов. Бен Рич, заместитель Келли Джонса, обратился к боссу с предложением инициировать бумагу от ЦРУ (с этой «фирмой» у Локхида сохранились самые тесные связи со времен U-2 и А-12) на участие в проекте DAPRA. Такую бумагу сделали, после чего фирма Локхид была допущена к участие в проекте «Харвй» – концептуальном изучении малозаметных технологий. Впрочем бумага появилась только в 1975 г., а в 1974 г. и большую часть 1975 г. работы по технологиям «стелс» велись на фирме Локхид в инициативном порядке и на собственные средства. По программе «Эхо I» изучалась зависимость ЭПР от конфигурации планера самолета. На этом этапе главным стало математическое моделирование, а «первыми лицами» программы являлись программист Денис Оверхользер и математик Билл Шредер. Шредер создавал свои матмодели на основе уравнений шотландца Максвелла, немца Зоммерфельда и русского Уфимцева. Работы Максвелла в сильно упрощенном виде изложены в банальном школьном курсе физики – это классика. Арнольд Йоханнес Зоммерфельд описал отражение электромагнитного излучения от геометрических поверхностей. Русский физик Петр Уфимцев сделал следующий шаг: перешел к трехмерным объектам. Уравнения Максвелла, Зоммерфельда и Уфимцева позволяли математически описать картину отражения электромагнитного излучения от объектов простой геометрической формы, к коим самолет, увы, не относился. Работа сотрудника Института радиотехники и электроники (ИРЭ) Академии Наук СССР П. Уфимцева была опубликована в 1962 г. в малотиражном узковедомственном журнале и переведена на английский язык в 1971 г.

Сборка первого «Хэв Блю» па заводе № 82 в Бербенке. Две фигуры технических специалистов подчеркивают очень небольшие размеры летательного аппарата. Перед отправкой в Грум-Лэйк транспортным бортом, «Хэв Блю» был частично разобран. Заново самолет собрали в Агеа-51.

Три проекции самолета «Хэв Блю», демонстрационный плакат фирмы Локхид. Стреловидность крыла экспериментальной машины по серийной кромке составляет 72,5 градуса, в то время как стреловидность крыла по передней кромке у серийного F-117A – 67,5 градусов. Правильные размеры самолета «Хэв Блю» следующие: длина -47 футов 3 дюйма (14,4 м), размах крыла – 22 фута 6 дюймов (6,9 м), высота – 7 футов 6 дюймов (2,3 м).

Шредер выдвинул чудовищную с точки зрения любого аэродинамика идею: формировать планер самолета из плоских панелей. Программист исходил из возможностей имевшихся в его распоряжении ЭВМ, мощности которых не позволяли рассчитывать отражение волн от объектов сложной криволинейной формы. Так была заложена основа «фасеточного» самолета. Планер формировался плоскими панелями, каждая из которых отклоняла сигнал от облучающей самолет РЛС в сторону, сводя отраженный в сторону излучателя сигнал к минимуму (у большинства РЛС излучатель и приемник расположены конструктивно в одном узле). Под такой планер команда Оверхользера ударными темпами создала математическую модель. Проект «Эхо I» родился всего за пять недель! Идеализированная, сильно приближенная, модель самолета-невидимки получила прозвище «Безнадежный Брильянт» (Hopeless Diamond). Расчеты давали беспрецедентно низкую ЭПР «Брильянта». Оставалась «мелочь» – научить это «чудо» летать. Мелочь… Главный аэродинамик «Сканк Уоркс» Дик Кантрел впал в ступор, ознакомившись с предложениями математика и программиста. Оверхользер и Шредер в один голос завопили: «Мы его теряем!!!» В нормальное состояние Кантрелл пришел только после стакана контрабандной водки. Таким образом, в создание «стелса» заметный вклад внес не только советский физик Уфимцев, но и советская ликероводочная промышленность, конкретно – ее водочная составляющая.