Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну

Я вижу три следа, которые веерообразно приближаются к нам. Обе правые торпеды должны пройти у нас под кормой и едва ли опасны, остается третья… В какую сторону мы должны от нее уклониться? Торпеда приближается к нам впереди траверза, и я поэтому не колеблясь, быстро кричу: «Право на борт!». Корабль начинает описывать циркуляцию вправо, торпеда приближается к нам под острым углом, и через минуту она уже прошла мимо. Последние мгновения мне показались вечностью…. Я уже думал, что торпеда из-за недостатка сжатого воздуха потеряла ход. Опасность миновала, и мы возвращаемся на прежний курс.

После отражения атаки огонь был временно прекращён и команде роздан горячий какао. В 7 ч. 48 м. мы по сигналу поворачиваем опять вправо и ложимся на курс WSW. В 8 ч. вечера с наших передовых мателотов «Revenge» и «Marlborough» передают о замеченных неприятельских подводных лодках. Корабли описывают большую циркуляцию вправо, мы же поворачиваем влево, чтобы уклониться от подлодки. Но не видать ни подлодок, ни следов торпед; вероятно, ложная тревога. Поднявшийся на мостик Клинтон-Бейкер сообщает мне, что мы принуждены уменьшить ход до 16-ти узлов и, быть может, даже до 15-ти, так как «Marlborough» вследствие пробоины принял много воды и не может держать ход. Он выровнял крен, затопив отсеки противоположного борта, но заметно отстает от флота; эскадренный ход 17 узлов ему не под силу. Начинает темнеть. Орудийный огонь то ослабевает, то вновь усиливается. Противника окончательно не видать, и только по вспышкам редких его залпов можно заключить, что он идет курсом W. В 8 ч. 55 м. мы уклоняемся влево и некоторое время идем в SW направлении. Впереди с правого борта слышится сильная канонада, судя по частоте выстрелов – должно быть отражение торпедной атаки.

Неизвестно, кто из противников атакует. Неопределенность положения тягостнее, чем бой, с которым мы уже свыклись и предпочли бы возобновить, чтобы только не оставаться в бездействии. В 9 ч. темнота быстро усиливается и находит легкий туман. По нашему счислению мы находимся по западную сторону банки Литл Фишер Банк.

Я решаюсь спуститься в палубу и на пути в свою каюту бросаю взгляд в офицерскую кают-компанию. Царящий там беспорядок и разрушение производят мрачное впечатление. В первую минуту я готов был приписать это действию неприятельского снаряда, но вскоре замечаю, что всему причиной огонь нашей собственной артиллерии. Все переговорные трубы и электрическая проводка, проложенная по палубе, сорваны от сильных толчков при стрельбе. Повсюду опрокинутые стулья, зеркала разбиты. Нигде, однако, не заметно следов неприятельских снарядов; встретившийся мне судовой врач сообщил, что на корабле не было ни одного раненого. Из боя сегодняшнего дня «Hercules» вынес свою шкуру целой.

Ночь на 1-ое июня. После 8-ми часов вечера с наступившей темнотой концевые корабли Гранд Флита, шедшие в кильватер «Marlborough», стали понемногу отставать от главных сил флота. «Marlborough» не мог держать эскадренный ход, так как принял 1000 тонн воды; одна кочегарка, гидравлическая установка одной башни и 6" бомбовый погреб были затоплены.

Отражение атаки германских миноносцев противоминной артиллерией

Артиллерийская канонада, доносившаяся на «Hercules» около 9 ч. вечера справа по носу, стала к 9 ч. 30 м. стихать. По-видимому, линейные крейсера адмирал Битти опять сходились с противником. По крайней мере у нас было принято радио Битти, в котором он просил командующего флота выслать к нему на поддержку эскадру линейных кораблей, чтобы снова атаковать неприятеля. Решение командующего флотом не было известно, но на «Hercules» ожидали отрицательного ответа: продолжение артиллерийского боя в темноте было едва ли возможно, а опасность от неприятельских подводных лодок была слишком велика. Во всяком случае раскаты выстрелов доносились до 10 ч. 15 м., при этом они становились все глуше и звучали уже по траверзу «Hercules’a». Я вывел из этого заключение, что противник продолжает находиться вправо от нас и заметно отстает. Мелькавшие на горизонте с правого борта лучи прожектора и осветительные ракеты подкрепляли мои предположения, так как английские суда не пользовались ни прожекторами, ни ракетами.

Мы шли курсом S со скоростью 15 узлов. В течение ночи трижды доносилась еще артиллерийская стрельба: в 10 ч. 45 м., 11 ч. 40 м. и после полуночи, каждый раз все дальше за правым траверзом и наконец последний раз уже с левого борта за кормой. Создалось впечатление, что противник пересек наш курс позади главных сил Гранд Флита и при этом подвергся атаке эскадренных миноносцев.