Константин Станюкович - 'Берег' и море

Константин Михайлович Станюкович

"Берег" и море

I

Скверное осеннее утро. В большом, внушительном, строгого стиля кабинете роскошной казенной квартиры адмирала Берендеева медленно и строго пробило одиннадцать.

В эту минуту осторожно, словно бы не смея нарушить торжественной тишины кабинета, вошел пожилой черноволосый лакей, с широким смышленым лицом, обрамленным заседевшими бакенбардами, опрятный и довольно представительный в своем черном сюртуке с солдатским Георгием.

Неслышно ступая большими цепкими ногами в мягких козловых башмаках, он приблизился к огромному письменному столу посреди комнаты, за которым сидел, погруженный в чтение какой-то бумаги, с длинным карандашом в маленькой, костлявой и морщинистой руке, низенький, сухощавый, совсем седой старик, с коротко остриженною головой и маленькою бородкой клинышком.

Он был в расстегнутом форменном сюртуке и в белом жилете. Белоснежный, тугой стоячий воротничок сорочки подпирал шею и горло в морщинах. Морщины изрезывали и длинноватое, гладко выбритое, отливавшее желтизною лицо с длинным прямым носом, напоминающим трудолюбивого дятла.

Утонувший в высоком, глубоком кресле, старый адмирал казался совсем маленьким.

Камердинер адмирала Никита, бывший матрос, выждал несколько секунд, взглядывая на адмирала и словно бы определяя степень серьезности его настроения.

Адмирал не поднимал головы и, казалось, не замечал своего камердинера.

Тогда, слегка вытянувшись, по старой привычке, Никита решительно и довольно громко произнес:

- Осмелюсь доложить...

- Дурак! - раздражительно оборвал старый адмирал, приказавший раз навсегда не беспокоить его по утрам, когда он занимается, добросовестно прочитывая доклады и добросовестно подучивая учебник механики, чтобы потом не обнаружить своего незнания на подчиненных людях.

- Дама желает видеть ваше высокопревосходительство.

Адмирал взволновался.

- Дама? Зачем дама? Какая дама?

- Супруга капитана второго ранга Артемьева. Молодая и брюнетистая по личности, ваше высокопревосходительство.

С этими словами Никита положил на письменный стол визитную карточку.

Адмирал, прежний лихой "морской волк", неустрашимый, простой и доступный, недаром после долгой службы на берегу изменился.

Если бы посетительница была с громкой фамилией или супруга человека с серьезным служебным положением, он хоть и выругал бы про себя даму, оторвавшую его от работы, но, разумеется, приказал бы немедленно просить.

"А то к нему, высокопоставленному лицу, работающему до одурения, лезет на квартиру какая-то Артемьева, жена капитана второго ранга... Да еще, дура, передает свою карточку... Очень нужно ему знать, что ее зовут Софьей Николаевной!"

Обозленный и дамой, и Никитой, и сегодняшним предстоящим заседанием, где ему придется говорить, защищая свой доклад, адмирал швырнул карточку и проговорил своим скрипучим старческим голосом, звучавшим гневною раздражительностью:

- Скотина! Как ты смел пустить просительницу? Разве не знаешь, что просителей на дому не принимаю. Что курьер смотрел? Где он?

- Услан ее высокопревосходительством.

- Куда?

- В театр и к портнихе.

Адмирал сердито крякнул и сказал:

- Скажи просительнице, что может явиться в министерство... Прием от часа до двух... Понял?

"Ты-то стал меньше понимать на сухой пути!" - подумал Никита, служивший при Берендееве много лет: сперва - капитанским вестовым, а после отставки камердинером на берегу.

И, вместо того, чтобы "исчезнуть", как исчезал, бывало, из каюты при первом же окрике своего капитана, Никита доложил:

- Я уже все обсказал даме, ваше высокопревосходительство.

- Что ж она?

- Не уходит!

- Как не уходит? - изумленно спросил адмирал, казалось, не понимавший такого неповиновения жены моряка.

- "Я, говорит, не могу уйти. Мне, мол, по экстре на пять минут поговорить, вот и всего!" Этто сказала во всем своем хладнокровии и шмыг в залу.

- Экая нахалка!.. А ты болван!.. Иди и скажи ей, что я не могу принять. Пусть убирается к черту!

- Есть!

Никита вышел и через минуту вернулся.

- Ушла? - нетерпеливо спросил адмирал.

- Никак нет, ваше высокопревосходительство! Несогласна! - казалось, довольный, сказал Никита.

- Как она смеет? На каком основании?.. - подчеркнул адмирал: "на каком основании" - особенно любимые им слова с тех пор, как из отличного строевого моряка сделался неожиданно для себя государственным человеком.