Рамиль Мавлютов: Ганнибал

Вытеснив таким образом карфагенян из Испании, Сципионы сумели даже в самой Африке создать опасного для карфагенян врага в лице владевшего сегодняшними провинциями Ораном и Алжиром могущественного западноафриканского принца Сифакса, который вступил (около 213 г. до н. э.) в союз с римлянами. Если бы римляне были в состоянии прислать ему на помощь армию, они могли бы надеяться на значительный успех; но именно в то время в Италии не было ни одного лишнего солдата, а испанская армия была слишком немногочисленна, чтобы дробиться. Однако и собственные войска Сифакса, обученные и руководимые римскими офицерами, подняли среди ливийских подданных Карфагена настолько серьезное брожение, что заменявший главнокомандующего в Испании и в Африке Гасдрубал Барка сам отправился в Африку с отборными испанскими войсками. Он, по всей вероятности, и был виновником того, что дела приняли там другое направление; владевший сегодняшней провинцией Константиной царь Гала, издавна соперничавший с Сифаксом, принял сторону Сифакса и принудил заключить мир. Впрочем, об этой войне в Ливии до нас не дошло почти никаких сведений, кроме рассказа о жестоком мщении, которому Карфаген по своему обыкновению подвергнул мятежников после одержанной Массиниссой победы. Такой оборот дела в Африке оказался чреватым последствиями и для испанской войны. Гасдрубал снова мог возвратиться в Испанию (211 г. до н. э.), куда вскоре вслед за ним прибыли значительные подкрепления и сам Массинисса.

Сципионы, которые в отсутствие вражеского главнокомандующего (213, 212 г. до н. э.) не перестали собирать в карфагенских владениях добычу и набирать там приверженцев, оказались неожиданно под угрозой нападения со стороны такой многочисленной неприятельской армии, что были вынуждены сделать выбор между отступлением за Эбро и обращением за помощью к испанцам. Они предпочли последнее и наняли 20 тысч кельтиберов; затем, чтобы было удобнее сражаться с тремя неприятельскими армиями, находившимися под начальством Гасдрубала Барки, Гасдрубала, сына Гисгона, и Магона, они разделили свои римские войска. Этим они подготовили свою гибель. В то время как Гней стоял лагерем против Гасдрубала Барки с армией, в состав которой входили все испанские войска, и в которой римские войска составляли только треть, Гасдрубалу без большого труда удалось склонить последних к отступлению за установленное денежное вознаграждение, что по понятиям их наемной морали, быть может, и не считалось изменой, так как они не перешли на сторону противника тех, кто их нанял. Римскому главнокомандующему не оставалось ничего другого, как начать поспешное отступление, во время которого неприятель следовал за ним по пятам. Тем временем две другие финикийские армии, находившиеся под начальством Гасдрубала, сына Гисгона, и Магона, стремительно напали на второй римский корпус, находившийся под начальством Публия и доставили карфагенянам решительный перевес. Римский лагерь был уже почти окружен, а с приходом уже бывших недалеко расположенных испанских вспомогательных войск римлянам были бы заперты все выходы. Смелая попытка консула двинуться с его лучшими войсками навстречу испанцам, прежде чем они заполнили своим прибытием пробел в блокаде, окончилась неудачей. Перевес был сначала на стороне римлян, но высланная вслед за ними нумидийская конница скоро настигла их, и не только помешала им воспользоваться уже наполовину одержанной победой, но и задержала их отступление до прибытия финикийской пехоты; а когда главнокомандующий был убит, эта проигранная битва превратилась в поражение. После того как с Публием было покончено, все три карфагенские армии внезапно напали на Гнея, который медленно отступал, с трудом обороняясь от одной из них, а нумидийская конница отрезала ему путь к отступлению. Римский корпус был загнан на открытый холм, где даже нельзя было разбить лагеря, и был частью изрублен, частью взят в плен; о самом главнокомандующем никогда не могли узнать ничего достоверного. Только небольшой отряд успел переправиться на другой берег Эбро благодаря отличному офицеру из школы Гнея Гаю Марцию; туда же удалось легату Титу Фонтею в целости перевести часть публиева корпуса, остававшуюся в лагере, и даже большая часть разбросанных по южной Испании римских гарнизонов успела перебраться туда же.

Финикийцы стали бесспорно владычествовать во всей Испании вплоть до Эбро, и, казалось, уже недалека была та минута, когда они перейдут на другую сторону этой реки, очистят от римлян Пиренеи и восстановят сообщение с Италией. Крайняя опасность, в которой находился тогда римский лагерь, заставила армию возложить главное командование на того, кто был самым способным. Обойдя более старых и не лишенных дарований офицеров, солдаты избрали начальником армии упомянутого выше Гая Марция, и его умелое руководство и, быть может, легкая взаимная зависть и раздоры трех карфагенских полководцев отняли у этих последних возможность воспользоваться плодами их крупной победы. Перешедшие через реку карфагенские войска были отброшены назад, и римляне удержались на линии Эбро до прибытия новой армии и нового главнокомандующего.