Борис Башилов: Пушкин - как основоположник русского национального политического миросозерцания

IV. ДУХОВНЫЙ ПУТЬ ПУШКИНА

I

У зрелого Пушкина было ясное, трезвое, чисто русское политическое мировоззрение. Своими политическими взглядами, трезвостью своего политического мировоззрения, опирающегося не на идеи европейской философии, а на русские идейные традиции он на много опередил свое время. Достоевский, являющийся тоже выдающимся русским мыслителем, понял это. И назвал Пушкина "великим и непонятым еще предвозвестителем". Пушкин, как политический мыслитель, - эта огромная и чрезвычайно современная тема еще ждет своих исследователей. До настоящей поры все историки русской общественной мысли прошли мимо этой темы, от правильной трактовки которой во многом зависит политическое будущее нашего народа. Пусть многих удивит столь необычное сочетание слов. Пушкин и политический мыслитель! Как это мало вяжется с банальным взглядом на Пушкина, как счастливого баловня своего гения, блестящего поэта, живущего вдохновением, минутой, творческим порывом, человека, чей образ так мало похож на традиционное представление о политическом мыслителе. Но это тем не менее так. Пушкин является одним из наиболее оригинальных и зрелых политических мыслителей своего времени. И если для многих это неожиданное открытие, то надо сказать, что проблема изучения Пушкина не с левых, а с национальных объективных позиций принесет еще не мало неожиданных и любопытных открытий. Как и многие люди Александровской эпохи, прежде чем стать русским национальным мыслителем, Пушкин отдал дань политическим увлечениям своего века, в том числе и масонству. В юности Пушкин, так же как и многие его сверстники переболел обычными умственными болезнями его эпохи - нигилизмом Вольтера и люциферизмом Байрона, брал уроки атеизма у англичанина в Кишиневе, уроки политического радикализма у Чаадаева, был масоном. Воспитание Пушкина было типичным для его времени. "Вообще воспитание его, - сообщает брат Пушкина Лев, - мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; гувернер его был француз, впрочем человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок проводил бессонные ночи в кабинете отца, пожирая книги одну за другой. Пушкин был одарен памятью неимоверною и на одиннадцатом году уже знал наизусть всю французскую литературу". 1816 году, шестнадцатилетний Пушкин подпадает под политическое влияние Чаадаева. Вызванные этим влияниям политические умонастроения есть сочетание юношеского патриотизма, вызванного Отечественной войной с неопределенными "вольнолюбивыми мечтами". Как на пример политического радикализма юного Пушкина всегда ссылаются на его оду "Вольность" (1819 г.). Нельзя забывать, что оду "Вольность" Пушкин написал, когда ему было только 18 лет, то есть в пору характерную непостоянством взглядов и поступков. Об этой поре сам Пушкин в "Онегине" писал, что он бывал: Порой лукав, порою прям, Порой смирен, порой мятежен.

Горячность, неровность юного Пушкина общеизвестны. Этой горячности Пушкина мы обязаны многими "революционным" и "антипатриотическим произведениям" Пушкина. Зная эту черту характера Пушкина противники правительства, надо думать, не раз сознательно провоцировали Пушкина на резкие выходки против правительства. Использовали его талант в своих политических целях. Пущенная, например, кем то сплетня о том, что Пушкин высечен в Тайной Канцелярии, по признанию самого Пушкина, послужила причиной написания ряда вызывающих стихотворений против правительства. "Я видел себя уничтоженным в глазах общества, - писал Пушкин, - я упал духом, терзался... Ведь мне было тогда всего 20 лет!" "...Я решился высказать в своих речах и сочинениях столько наглости и буйства, чтобы правительство, наконец, вынуждено было отнестись ко мне, как к преступнику: я жаждал Сибири или крепости, как восстановления чести". Именно в эту пору Пушкин написал одну из эпиграмм на Аракчеева. Одобрял Занда, убившего агента русского правительства Коцебу, восторгался убийством герцога Шарля Беррийского, сидя в театре показывал портрет убийцы герцога Пьера Лувеля с надписью "Урок царям". Эти намеренно сочиненные произведения и намеренно вызывающие поступки и выдаются обычно за доказательства революционности Пушкина. Тот, кто внимательно прочтет статьи Пушкина о Радищеве, тот конечно только улыбнется, читая в статьях современных потомков Радищева, что "Пушкин высоко чтил Радищева и его знаменитую оду "Вольность" в которой воспевалось убийство царей, нарушающих интересы народа". Только в ранней юности Пушкин написал оду "Вольность", в которой можно усмотреть подражание Радищевской оде "Вольность"... Но в Пушкинской оде звучат уже настроения совершенно чуждые Радищевским. Уже в ней Пушкин пишет: