Константин Станюкович - Одно мгновенье

- Пора! - прошептал он.

И с усилием, словно бы еще борясь с самим собой, наконец произнес:

- Сигнальщик!

Подремывавший матросик явился к нему.

- Поди... разбуди мичмана Варламова... Скажи, что я болен... прошу сменить меня.

Он говорил прерывисто, словно бы не находил слов.

И когда сигнальщик пошел исполнять приказание, ему хотелось вернуть его и в то же время он обрадовался, что сигнальщик уже исчез.

Через пять минут явился заспанный, недовольный Варламов.

- Извините, Андрей Андреич... Я болен... Примите от меня вахту... Я должен уйти...

Варламов взглянул на Стоянова и был поражен каким-то страшным спокойствием его осунувшегося мертвенного лица.

- Идите, идите, Борис Сергеич... Что с вами?

- Скоро узнаете... Прощайте, Андрей Андреич.

Он крепко стиснул руку мичмана, как-то жалобно заглянул ему в глаза и произнес:

- Еще раз простите, что обеспокоил.

- Помилуйте... какие извинения!.. Идите скорей... Вы совсем больны, Борис Сергеич.

- Иду... иду... Ведь одно мгновенье...

И с этими словами он занес за перила мостика ноги и бросился в океан.

Мичман ахнул. Ахнули и матросы, видевшие падение. Кто-то успел бросить спасательный круг.

- Фок и грот на гитовы! Марса-фалы отдать! - командовал отчаянным голосом мичман.

Через минуту капитан и старший офицер были наверху.

- Что случилось?

- Стоянов бросился за борт!

И капитан и старший офицер были поражены.

Минут через пять корвет лежал на дрейфе, и баркас отправился на поиски.

Все офицеры и матросы выскочили на палубу. Все со страхом ждали возвращения баркаса, предчувствуя, что он вернется без Стоянова.

И через час баркас вернулся; бывший на нем офицер рассказал, что видел, как Стоянов утонул, хотя спасательный круг и был вблизи. Но мичман не хотел его взять.

Корвет снова пошел далее, и все разошлись угрюмые.

Старший офицер утирал слезы.

III

Через четверть часа капитан, взволнованный, со слезами на глазах, пришел в кают-компанию и проговорил:

- Вот рапорт Бориса Сергеевича... Прочтите, господа. А я снова читать не могу...

С этими словами он торопливо ушел.

И старший офицер прочел рапорт следующего содержания:

"Честь имею донести вашему высокоблагородию, что я совершил поступок, недостойный честного человека. В Шербурге я проиграл пятьсот рублей казенных денег. Хотя я пополнил часть их причитающимися мне за месяц жалованьем и столовыми, а остальная часть будет пополнена товарищем, которому я написал из Шербурга, тем не менее после такого позора я жить не могу. Могли не узнать о моей растрате товарищи, но я-то ее знал и следовательно не считал себя в праве воровски пользоваться общим уважением и оставаться жить на свете.

Донося об этом вашему высокоблагородию, прошу переслать прилагаемое письмо по адресу".

Старший офицер потрясенный ушел к себе в каюту. У всех на глазах стояли слезы.

ПРИМЕЧАНИЯ

ОДНО МГНОВЕНЬЕ

Впервые - в газете "Русские ведомости", 1896, № 356.

П.Еремин