Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

В виду важности вопроса Ленин задействовал даже кадры из своего ближайшего окружения: «Думаю, вам надо поехать на Кубань, чтобы помочь выкачать оттуда хлеб», — в конце мая Ленин сделал предложение, «от которого нельзя отказаться», А. Шапошникову, который взялся организовать один из первых образцовых грабительских пролетарских отрядов.

Смекалистый Шапошников увидел пришедшую из города Выкса от местных властей паническую телеграмму о помощи: «Вся надежда на отправку 8 вагонов хлеба из Москвы срочным поездом. Момент критический. Голодное молчание народа страшно. Нужно предупредить эксцессы от голода». Шапошников сообразил, что в этом городке Выкса голодные злые рабочие точно согласятся ехать с ним на заготовки, то есть на грабеж, и он отправился в Выксу. Приехав туда 3 июня он отметил: «Да, голод угрожал части выксунским рабочим, преимущественно тем из них, которые не имели связи с деревней, то есть были «чистым» пролетариатом». Когда А. Шапошников сколачивал в городе Выкса продотряд из рабочих, то многие рабочие, в том числе и «грязные» с энтузиазмом согласились, не понимая, как эта «заготовка» будет проходить, что это будет откровенный грабеж своих крестьян, их отцов, дедов и братьев, оставшихся в деревне.

Собрав отряд рабочих в количестве 450 человек, Шапошников приехал с ним в Москву, где этот отряд комиссары Наркомпрода во главе с Пинсоном Борисом Давидовичем торжественно одели в грозные черные кожаные куртки, вооружили и выделили отдельный поезд. И отряд поехал «на дело», останавливаясь на каждой станции и вникая в местные проблемы. Неприятные «открытия» в этом боевом путешествии начались с самого начала — во-первых, железная дорога была в ужасном состоянии, во-вторых, была дезорганизована работа депо, ремонтных мастерских: не было известно, когда рабочие начинают свой рабочий день и когда захотят закончить, дисциплины никакой, производительность низкая, совсем плохая организация — нехватка запчастей и топлива.

В-третьих, — на станциях простаивало много исправных паровозов и вагонов с различными товарами, в том числе и с продовольствием, которое во многих случаях уже испортилось, сгнило. Картина бардака, созданная захватчиками, картина неспособности их организовать элементарные вещи потрясала. «На каждой станции, на каждом разъезде мы находили беспризорные вагоны с различным ценным грузом, продукты продовольствия в котором составляли значительный процент», — фиксировал «путешественник» Шапошников, сильно расстроившись, когда обнаружил вагон со сгнившей копченой колбасой.

При этом, как только спецотряд отъехал от Москвы, обнаружилось, что продовольствия в стране много, что, несмотря на «монополию» захватчиков и строгий запрет, крестьяне привозят плоды своего труда в городки и на станции и продают по низким ценам. «На всех железнодорожных станциях бывшей области Донского наблюдалось изобилие продуктов. Во время остановок жители приносили к поезду всякую живность, молоко, масло... И все это изобилие находилось на расстоянии двух суток пути от голодающего рабочего центра», — сокрушался Шапошников, кляня своих снабженцев в Москве, что те дали ему в дорогу большую сумму денег в крупных купюрах, а ему необходимы были для расчетов мелкие купюры. То есть — продовольствие было, но заградительные отряды на каждой станции, которые даже обыскали к возмущению Шапошникова его боевой поезд, не пускали по приказу из Центрожида продовольствие в Москву и Петроград, — это был какой-то абсурд. То есть голод в столичных городах не был результатом саботажа крестьянства, — а был результатом неспособности захватчиков организовать нормальный товарооборот, нормальное снабжение городов, и свою бездарность и бестолковость они решили компенсировать террором.

А те многочисленные радушные донские крестьянки, казачки, которые кормили молоком, маслом, картошкой, копчеными курочками и румяными пирожками отряд Шапошникова даже не догадывались, что это первый отряд, едущий их грабить.

Шапошников со своим спецпоездом в своём отдельном «салон-вагоне» доехал до Царицына, где его радостно встретил местный новый глава председатель исполкома Царицынского Совета Яков Ерман и Сталин, который также был назначен чрезвычайным уполномоченным комиссаром по продовольственным вопросам и был направлен в Царицын — чтобы свозить хлеб с районов Волги и Северного Кавказа. В Царицын Сталин прибыл 6 июня с новой женой — младше его на 20 лет Надеждой Аллилуевой, с которой жил в отдельном вагоне-салоне, у него был «медовый месяц».