Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

Генерал Краснов после упущенной победы, непростительной ошибки и разгрома под Царицыным, отступал, и в это время фортуна широко улыбнулась Ленину — в ноябре капитулировала Германия и стала уводить на родину войска, оставляя огромные территории. Ленин не только аннулировал Брестский договор 13 ноября 1918 года, но 26 ноября ЦК РКП(б) принял политическое решение — не дожидаясь полного ухода германских войск, развернуть Красную армию в наступление против них, этим ускорить их уход и занять ранее оккупированные ими территории. Красная армия заняла Псков, Латвию, часть Литвы и Белоруссии и неожиданно натолкнулась на неизвестно откуда появившуюся в природе польскую армию, перекрывшую юго-западное направление. Зато была свободна дорога на Украину, во многих городах которой открыто работали большевикские комитеты. Перед Лениным остались две задачи — захватить и покорить «самостийную» Украину, свергнув правительство Винниченко-Петлюры, и окончательно разгромить армии Краснова и Деникина.

Бронштейн с Лениным понимали, что разгром армии Краснова был только вопросом времени, ибо сильно ослабленная после Царицына армия не могла удержать увеличившийся на 600 километров фронт. Краснов бросился к союзникам, уже поделившим между собой сферы влияния в России. Британский генерал Пуль и его офицеры — капитан Бонд и полковник Киз наобещали Краснову всё, что тот хотел, уехали в Англию и больше не вернулись.

Рис. Краснов.

Катастрофическое положение армии понимали и красновские офицеры и казаки. Этим решили воспользоваться Красные, — не спешили с разгромом и решили использовать любимый прием, — запустили агитаторов, чтобы «разрыхлить» и разложить армию Краснова. Это оружие было эффективнее боя, ибо в случае успеха не только сохранялись свои силы, но и пополнялись за счет перебежчиков. И красные агитаторы сделали своё дело — в декабре 1918 года на фронте у Краснова произошел крупный мятеж — три полка бросили позиции и пошли по домам «встречать праздник Христов». В образованную предателями дыру ворвались девять Красных дивизий, причем большинство из них шли маршем колонами.

«На Рождество в станицах появились агенты Троцкого. Бойкие молодые люди в кожанках, с пальцами, унизанными золотыми перстнями. Большевикам на монетном дворе достались печатные станки и запасы бумаги, и «царскими» банкнотами (которые за линией фронта считались настоящими, котировалась куда выше «керенок» или «донских» денег) агентура снабжалась без ограничений. Бойкие молодые люди швыряли пачки денег на водку, выставляя её ведрами. И станичники признали советскую власть. Открыли фронт. Красные дивизии вступили на Дон, казаки встречали их хлебом и солью. Но получили в ответ кровавый кошмар. Готовился он заблаговременно. Троцкий загодя сосредоточил на юге свои реввоентрибуналы, собрал целую когорту помощников — видных «интернационалистов», — отметил в своей книге Н. Кузьмин.

Фронт генерала Краснова полностью развалился. Крах, и перед Красными армиями открылись обширные незащищенные казачьи земли, которые коммунисты решили не просто захватить, но уничтожить живущее на этих землях население — казачество, как основу, ядро русского духа и сопротивления.

В декабре 1918 года председатель Реввоенсовета Лейба Бронштейн на совещании командиров политотделов 8 и 9 Красных армий Южного фронта в Воронеже выступил с программной речью: «Казачество — это класс, который избрало царское правительство себе в союзники, опора трона. Казаки подавили восстание 1905 г. Их история запятнана кровью рабочего класса. Уничтожить как таковых, расказачить — вот наш лозунг! Снять лампасы, запретить именоваться казаками, выселить в массовом порядке в другие области. Только так мы сможем утвердиться здесь...» (Гонтмахер).

Это были разъяснения и накачка в узком кругу «своих» перед началом Холокоста русского казачества. А для населения и низовых сотрудников в феврале 1919 г. в газете «Известия народного комиссариата по народным делам» в своей статье «Борьба с Доном» Лейба Бронштейн уже официально довёл позицию Центрожида и популярно объяснял: «Казачество для России всегда играло роль палача, усмирителя и прислужника императорского дома. По своей боевой подготовке казачество не отличалось способностью к полевым боевым действиям. Казаки по своей природе ленивы и неряшливы, предрасположены к разгулу, к лени и ничегонеделанию. Казак как малоинтеллигентный человек, лгун, и доверять ему нельзя. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции». И эта растиражированная ложь действовала на многомиллионную армию безграмотного русского народа, на тех же красноармейцев, матросов, рабочих, не говоря уже об иностранцах-«интернационалистах».