Михаил Заборов - Папство и крестовые походы

Мысль об этом особенно тревожила нормандцев, утвердившихся на юге Италии и на островах Средиземного моря. Они уже десятки лет были непосредственно связаны с Византией — и в качестве пиратов-торговцев, и в качестве наемников-воинов. Кто мог лучше их оценить богатства Константинополя? К тому же иные нормандские вожди, из числа предводителей византийских наемных отрядов, зная о слабости империи, пробовали даже осесть в ее восточных областях самостоятельными князьками.

Участь Византии беспокоила и многих других князей и рыцарей на Западе, которые лишь ждали момента, чтобы кинуться на богатства греческой империи. Следует иметь в виду, что для западных сеньоров, мало знакомых с географией, весь Восток — это были земли византийского императора. Нельзя было допустить, чтобы они достались «нехристям» — сельджукам.

Папство, преследуя свои цели, постоянно имело в виду интересы господствующего класса: оно не упускало из своего поля зрения завоевательных тенденций, все более усиливавшихся среди рыцарства и феодальных верхов. В 70-х годах Рим уже пытался дать выход этим воинственным настроениям, направив против сельджуков, якобы для спасения Византии, элементы, опасные для крупных феодальных землевладельцев. Обстановка, сложившаяся к началу 90-х годов, оказалась как нельзя более подходящей для приведения в действие тех пружин, которые курия пробовала завести 20 лет назад.

Атмосфера на Западе становилась все более накаленной. Тяготы крестьянства за время «семи тощих лет» стали совершенно нестерпимыми. Возмущение низов росло. Рыцарская вольница разбойничала все разнузданнее. Неуверенность перед будущим сильнее и сильнее охватывала феодалов, церковных и светских. Все это толкало правящие круги феодального Запада к лихорадочным поискам выхода из положения.

Обращение Византии пришлось как раз кстати. Дорога на Восток была проложена пилигримами. Анархия, царившая в раздробившемся на уделы сельджукском государстве, рождала надежды на легкое овладение Востоком. В этих условиях Константинополь не заставил рыцарей долго просить себя.

Послания Алексея I к западным князьям распалили алчность рыцарства. Однако сами феодалы были слишком разрозненны, чтобы предпринять организованные действия. Требовалось активное вмешательство в события той силы, которая, как мы видели, являлась на Западе главным общеевропейским выразителем классовых интересов феодалов, т. е. католической церкви и папства. И это вмешательство тотчас последовало. Убедившись в бесплодности попыток добиться унии средствами дипломатии, Урбан II избрал путь Григория VII. Он оживил его планы вооруженного натиска на Византию под видом оказания ей помощи против «неверных», учел воинственные настроения феодальных владетелей на Западе и постарался извлечь из всего этого максимальную выгоду для католической церкви. Стечение обстоятельств предоставляло, казалось, удобный случай осуществить с помощью рыцарства давние экспансионистские замыслы папства, сделать важный шаг на пути создания мировой теократической монархии. Папство решило использовать создавшуюся обстановку для того, чтобы удовлетворить за чужой счет назревшие нужды феодалов Западной Европы и, разумеется, достичь своих собственных корыстных целей.

Урбан II взял на себя инициативу организации массового похода на Восток, мысль о котором уже распространилась в светских феодальных кругах на Западе. В 1095 г. он выступил с широкой программой объединения рыцарства Западной Европы для завоевания восточных стран под лозунгом «освобождения гроба господня».

Так оформилась идея крестового похода.

Клермонский собор. Римский папа провозглашает крестовый поход на Восток. В ноябре 1095 г. римский папа Урбан II созвал церковный собор во французском городе Клермоне.

Многие феодалы понимали, что папа перебрался через Альпы не только для того, чтобы урегулировать церковные дела во Франции. По приезде сюда он и сам заявил, что в его намерения входит оказание помощи восточным братьям-христианам. Предпринимая это путешествие, папа уже имел какой-то, быть может, еще не вполне оформленный, но достаточно ясный по своим целям, план действия. Потребовалось несколько месяцев, чтобы план этот окончательно созрел.

Прибыв во Францию, Урбан II начал одну за другой объезжать клюнийские обители на юге страны (ведь в свое время он сам занимал пост приора Клюнийского аббатства). Здесь, в глубокой тайне, велись переговоры о будущей войне, которая должна была по своим масштабам намного превзойти недавние испанские экспедиции французских феодалов. С кем, как не с клюнийскими монахами, мог советоваться папа о своем замысле и путях его реализации? И если самому Урбану II этот замысел рисовался, вероятно, лишь в общих чертах, то в результате совещаний с руководителями клюнийских монастырей он стал более четким.