Лев Остерман - Римская история в лицах

Те, кто мог доказать свое законное происхождение по мужской линии от основателя рода, продолжали именовать себя патрициями. Они сохраняли за собой исключительное право совершения как семейных, так и общественных религиозных обрядов. А потому только из их среды могли избираться как жрецы, так и цари, а позднее — магистраты и полководцы (словом «магистраты» я буду, вслед за римскими историками, обозначать всех должностных лиц выборной администрации Города). Занятие этих последних, хотя и чисто «светских» должностей было, тем не менее, связано во всей последующей истории Рима с правом испрашивать у богов знамения, одобряющие начало любого серьезного мероприятия (ауспиции). А следовательно, и претендовать на них могли только те, кому такое право принадлежало от рождения.

Прочие граждане по-прежнему именовались плебеями. Их действительно стало больше, чем патрициев, когда права римского гражданства, хотя и ограниченные, стали получать переселяемые в Рим жители побежденных городов.

В царский период и в первые годы Республики только патриции и клиенты составляли военную дружину, и это диктовало определенное превосходство их над плебеями. Те семьи древних родов, где не оказывалось сыновей или они погибали на войне, усыновляли детей из других патрицианских семей, дабы обеспечить поддержание семейных религиозных обрядов и тем самым сохранить принадлежность к патрицианскому роду.

Описанная эволюция находит свое подтверждение в системе римских имен: главная часть имени — родовое имя — производилась от имени основателя рода. То, что соответствует нашему понятию фамилии, получалось добавлением к родовому имени названия отделившейся семейной ветви. Нередко это название происходило от прозвища, данного в свое время одному из младших членов рода. Например, слово «брут» означало «глупец» (откуда вовсе не следует, что все члены древней патрицианской семьи Юниев Брутов (из рода Юниев), к которой, кстати, принадлежал и убийца Цезаря, были так уж неумны).

Кроме такой двойной фамилии, каждый мальчик получал личное имя. Между прочим, присвоению имени предшествовал своеобразный акт «признания» ребенка. На девятый день после рождения отец семейства поднимал его с пола на руки. Непризнание означало осуждение на смерть — младенца безжалостно выставляли на улицу. Имен было мало — всего восемнадцать. К тому же существовал обычай давать новорожденному имя, уже встречавшееся в данной фамилии. Для нас это служит источником некоторой путаницы — множество исторических деятелей именовалось совершенно одинаково. У современников, надо полагать, таких проблем не возникало, но история так спрессовывает время! Наиболее видные из римлян получали дополнительные прозвища, отмечавшие их исторические заслуги, особенно военные победы. Так, например, победитель Ганнибала именовался Публий Корнелий Сципион Африканский. Ситуация осложняется тем, что девочки в Риме вовсе не получали личного имени. Женщины даже в замужестве носили только свое исходное родовое имя. Например, все женщины рода Корнелиев во все времена именовались Корнелии, из рода Юлиев — Юлии и т.д. Для женщин, живших в одно время (сестер, матерей и дочерей), приходилось вводить либо указание на возраст — Юлия старшая и младшая, либо даже нумерацию.

Вначале система «трехкомпонентных» имен была привилегией только патрициев. Потом, когда плебеи отвоевали себе полные гражданские права, они стали именовать себя так же. Древние плебейские семьи, например Семпронии Гракхи (из рода Семпрониев) гордились своими предками не меньше, чем те же Корнелии Сципионы. Здесь уместно заметить, что ко времени поздней Римской республики (II век до Р.Х.) различие между патрициями и плебеями в имущественном и социальном положении почти совсем исчезло. В отличие от слова «плебс» — темная толпа, слово «плебей» вовсе не имело того презрительного значения, в котором оно нередко употребляется ныне. Хотя определенные различия все же сохранялись долго. Так, например, только патриции имели право занимать некоторые жреческие должности. Зато только плебеи могли быть избраны «народными трибунами». Об этой магистратуре (выборной государственной должности) речь еще впереди, а сейчас лишь отметим, что она была столь влиятельной, что некоторые честолюбивые римляне ради нее переходили во вполне взрослом состоянии путем усыновления из патрицианских родов в плебейские.

Выше упоминалось, что разраставшиеся патрицианские семьи находились полностью под властью своих патриархов. Им принадлежало право жизни и смерти по отношению к потомкам. Отец мог осудить и казнить сына, продать его в рабство. Никто из членов семьи не смел без согласия ее главы распорядиться каким-либо имуществом: ни продать его, ни даже приобрести. Эта непререкаемая покорность отцу семейства являла собой один из элементов более общей могучей традиции, которая в течение столетий служила фундаментом построения римского государства, — почитание предков и их обычаев. Предания о древних подвигах сохранялись благоговейно. Пример предков для каждого истинного римлянина служил образцом для подражания, мерилом его собственных поступков.