Сара Блейк - Долгоруковы. Высшая российская знать

В январе 1676 года, после смерти царя Алексея Михайловича и вступления на царский престол его сына Федора Алексеевича, Милославские, родственники молодого царя, решили удалить влиятельного боярина Шереметева от двора и устроили ему назначение на должность воеводы в Тобольск. Зимой путь до Тобольска занял почти два месяца, и к службе Шереметев смог приступить лишь в апреле. Служба эта продлилась два года. За эти два года он очень многое сделал для блага города, при нем были открыты в Забайкалье месторождения олова, серебра и золота, а в 1677 году Шереметев отстроил Тобольск, полностью сгоревший от удара молнии – деревянные здания занялись мгновенно, огонь перекидывался с одного дома на другой, и погасить пламя не удалось.

Но царь решил вернуть к себе Шереметева, велел ему возвращаться в Москву, Уже в сентябре 1678 года он сопровождал царя Федора Алексеевича и всю царскую семью в богомольном походе в Воскресенский монастырь. Правда, Шереметева не мог долго задержаться в Москве – в следующем году он был отправлен в Киев для защиты города от турок-османов и крымских татар, а затем остался там же воеводой. Заместителем его на этой должности стал его второй сын, Федор Петрович Шереметев. Долгорукие от престола тоже не удалялись…Так, Юрий Алексеевич Долгорукий был близок к царю Алексею Михайловичу, который назначил его опекуном над малолетним сыном Федором, но Долгоруков отказался от опекунства в пользу своего сына Михаила Юрьевича…

Несмотря на то, что очередная попытка породниться с царским домом окончилась для Долгоруковых неудачно, они по-прежнему оставались возле трона. В годы правления второго русского царя из династии Романовых – Алексея Михайловича – Долгорукие оказались рядом с троном. Так, наравне с Шереметьевым, Юрий Алексеевич Долгорукий был одним из самых верных слуг государя.

Недаром, когда от Астрахани до Нижнего Новгорода запылал огонь бунта, поднятого Степаном Разиным, именно князю Юрию было поручено восстановить в стране порядок. За несколько месяцев бунта отряды донского казака Степана Разина залили кровью все Поволжье, дошли даже Белгорода. И везде сельское и городское население встречало их с восторгом – граждане жаждали крови и всегда хотели, чтобы на Руси появился некий аналог Робина Гуда. Ведь всегда приятно, когда у богатых отбирают золото и отдают бедным, и не важно, сколько сил купцы и бояре потратили, чтобы заработать свое состояние…

И вот, такие посылы Степана Разина, как призывы к воле и выкрики типа «грабь богатых, бей воевод и дьяков, гуляй, пей, на дворе лето» возымели свой эффект. Эдакая оппозиция пришлась по душе простому люду…

Именно Юрию Долгорукому было поручено усмирить бунт… И вот он начал собирать солдат, надеясь вступить против Разина. Но пока собирались силы, Степан своевольничал все больше: для него было главное это власть над толпой. Этим Разин наслаждался в полной мере, он умел привлечь внимание горожан и мог дать им то, чего они желали… Например – казнь над теми, кто имел власть…

Когда Юрий Долгорукий услышал, что под восторженные крики толпы Степан Разин своими руками столкнул с многометровой высоты астраханского воеводу Прозоровского, то понял – пришло время проводить решительные действия! Теперь Долгоруков точно знал: разожженный Разиным пожар людского негодования, сметающий все на своем пути и оставляющий за собой хаос и разрушение, можно лишь очень большой кровью… В душе его вспыхнула лютая ненависть – он хотел уже просто смерти зачинщику бунта и не желал брать его в плен и доставлять царю. Воистину, ненависть дворянская ни в чем не уступает ненависти мужицкой, и Долгорукий был зол не меньше самого Степана Разина.

Пока Долгорукий готовил армию к выступлению, развернулась первая в истории России пропагандистская война. Ходоки разносили по городам и весям письма атамана, в которых он винил во всех смертных грехах бояр и чиновников-дьяков… Удивительно, но при этом Царя Степан не трогал – видимо, был у него какой-то свой хитрый расчет… Писал он, что бояре, мол, плохие, а царь – хороший, он ничего не знал. Поэтому нужно их всех поднять на вилы да посадить на колы! Царя же нужно оставить, но жить в России исключительно по казачьим законам – только тогда жизнь будет хорошо и привольна, просто рай наступит!

В ответ из Москвы рассылались царские грамоты, в которых рассказывалось о зверствах разинской вольницы. Им вторили грамоты святейшего Патриарха Иоасафа. Глава церкви писал, что «Стенька – не кто иной, как аспид, испущающий яд свой, уязвляющий телеса невинных яко змий из ложа своего, поглощая верные христианы и низводясь собой в ров погибели, яко лев, плотоядец хищаи».