Роман Ключник - ЖЕСТОКИЕ РОМАНТИКИ ПРОТИВ КРОВАВЫХ ГЕГЕМОНОВ. Том 7.

2. Вторым существенным фактором следует отметить — сильно измененное к 1922 году сознание «масс», в том числе и одураченных, и многих большевиков различных уровней, что я уже неоднократно отмечал выше. Это также относится к историческому фактору, можно назвать — аспект исторического фактора, ибо это образовавшееся к 1922 году новое сознание, прозрение было закономерным, логическим результатом всех последних событий. Сознание людей в России было уже точно не на уровне 1917 года, и точно было не в пользу захватчиков, тем более — гегемонов. И точно это сознание не улучшал большевикский Холокост в казачьих областях России, косящий своей кровавой коммунистической рукой тысячи жизней в Крыму.

Наиболее здравомыслящие коммунисты понимали, что в России стало уж очень зыбко и опасно, вот-вот уйдёт «народная» почва из-под ног и жестоко разорвет в клочья. Даже главная силовая опора — Красная армия стала крайне ненадежной и всё чаще возникали случаи неповиновения, например, трудно было найти в Красной армии русские полки, готовые убивать своих — русских кронштадтских матросов, и Тухачевский в растерянности и панике писал С. Каменеву: «Вчера обстановка сложилась скверно. Часть полков осталась верной, а часть добровольно возвратилась по выходе из города. Этот казус заставил отложить сегодняшнюю атаку. Сейчас действуют трибунал и особый отдел, чистка и расправа будет очень жесткая». И расправа была очень жестокая — на окраине Петрограда коммунисты, во главе с «безвинно пострадавшим» в 30-е «агнцем» Тухачевским, массово расстреливали русских красноармейцев, не желающих убивать русских. А остальных гнали в атаку на прозревший и восставший Кронштадт, на братоубийство и смерть, установив позади них в спины пулеметы заградительных отрядов. Теперь этим российским солдатам никто из большевиков не обещал ни земли ни заводов.

Но для полноценной атаки верных красноармейцев в 5-миллионной Красной армии не хватало, и это после окончания всех войн, поэтому мудрый Ленин смекнул и посоветовал Тухачевскому взять для штурма Кронштадта молоденьких, глупеньких, ещё оболваненных коммунистической пропагандой курсантов. На это Тухачевский телеграммой Ленину отвечал:

«В Кронштадте рабочие присоединились к морякам. По крайней мере сейчас я не могу взять из Петрограда бригады курсантов, так как иначе город с плохо настроенными рабочими было бы некому сдерживать».

Против большевиков, против Центрожида в 1921 году восстала «колыбель революций» — Петроград, восстала самая надежная одураченная опора захватчиков — петроградский пролетариат. В Петрограде, — восстали рабочие любимого коммунистами Путиловского завода, которые не только устроили демонстрации с транспарантами — «Советы без коммунистов и евреев!», но стали на улицах Петрограда ловить и бить коммунистов. Но в ответ Центрожид решил всех прозревших бунтовщиков сделать безработными, лишить хлеба — и закрыл 11 февраля более 90 петроградских заводов и фабрик. Но петроградские рабочие после этого стали ещё более воинственными. Ленину и его «пролетарской партии» ничего не оставалось, как 25 февраля 1921 года объявить военное положение в Петрограде и подавить восставших пролетариев силой свинца красных полков, состоявших из калмыков, башкир, татар, латышей и немцев. Об этом «почему-то» ничего не пишут для школьников и студентов в современных учебниках, и об этом не рассказывает с телеэкрана и на встречах с трудящимися и студентами Г. Зюганов. Кстати, в феврале 1921 года и в Москве прозревшие рабочие организовали забастовки под лозунгом «Долой коммунистов и евреев».

Историк из Израиля Я. Рабинович это объясняет так: «Безусловно, что наваждение лицами еврейской национальности ведомственных учреждений в центре и на периферии вызывало не только возмущение, но и озлобление у русского «заблуженного народа» (Яков Рабинович «Быть евреем в России: Спасибо Солженицыну», М. 2006 г.). Понятно, что прозревший русский народ у Рабиновича может быть только «заблуженным».

Да, это был уже не 1917 год, — и захватчики это тоже понимали, простые обманки уже не работали, себя исчерпали, и, несмотря на постоянную навязчивую пропаганду, рабочие, крестьяне и солдаты вырывались из-под контроля. Других обманок, кроме бесплатной раздачи земли и коммунизма, у захватчиков не было. И у них остро встал вопрос — что делать с российскими «массами»? Оставался единственный выход — жестокость и ещё раз жестокость, — одних убить, а других запугать крайней жестокостью до животного страха. Тухачевский по отношению к русским крестьянам советовал, исходя из собственного кровавого опыта: