Олег Курбатов: Военная история русской Смуты начала XVII века

1598 г., 17 февраля — 1605 г., 13 апреля— царствование Бориса Федоровича Годунова.

1598 г., май-июнь— Серпуховский поход царя против крымского хана.

1600 г. — строительство г. Царев-Борисов. Ужесточение отношения к донским казакам («заповедь» Годунова). Дело Вельского.

1601 г., август— перемирие с Речью Посполитой на 20 лет.

1603 г. — восстание Хлопка.

1604 г. — Шевкальский поход. Гибель окольничего и воеводы И. М. Бутурлина с казанской и астраханской ратью на отходе от Тарков.

Еще в начале царствования Феодора Иоанновича фактическим правителем государства стал боярин Борис Федорович Годунов. Проявляя чудеса изворотливости, Годуновы, поднятые к вершинам власти во время опричнины, смогли удержаться при дворе и в последующий период. Более того, они успешно сосватали за царевича Федора свою племянницу Ирину Годунову — сестру Бориса. Жестоко расправляясь со своими врагами, Годунов снискал репутацию хитрого и лукавого царедворца, хотя инициированные им государственные мероприятия поднимали его авторитет как правителя. Записки очевидцев изобилуют подробностями, отчасти вымышленными, о хитрых уловках бывшего опричника по утверждению своего влияния и устранению неугодных. Так, уже вскоре после гибели царевича Дмитрия на юге России распространился слух о том, что Борис нарочно навел на Москву крымских татар, «боясь народа из-за убийства царевича Дмитрия» — соответственно, и виновником гибели последнего уже тогда считался Годунов.

Восшествие его на престол сопровождалось рядом различных интриг, политических комбинаций, а также событий, символичных для общественного мнения. Прежде всего, это история с посохом Федора Иоанновича. По легенде, глубоко укоренившейся в народном сознании и известной современникам — иностранцам, умирающий царь вручил знак своей державной власти — скипетр, или «посох», — ближайшему родственнику, двоюродному брату Федору Никитичу Романову, но Годунов, вопреки этому, завладел престолом. Это образно, по-народному передает обстановку, сложившуюся перед избранием нового царя. Федор и Александр Романовы, а также князь Федор Иванович Мстиславский являлись более родовитыми боярами, чем Годунов, и знать не могла добровольно пойти на признание царем последнего. Для преодоления ее сопротивления было недостаточно ни Земского собора, наспех собранного сторонниками правителя, ни поддержки служилого люда и низов московского посада: в ответ выдвигались альтернативные проекты боярского правления или избрания на престол князя Симеона Бекбулатовича, бывшего при Грозном в течение года номинальным царем России.

В этих условиях было объявлено об угрозе нового татарского вторжения, хотя в действительности хан в это время готовил поход в Венгрию, против австрийского императора. Годунов объявил о своем государевом походе и общем сборе войск под Серпуховом. Разрядная роспись, составлявшаяся в подобных случаях, должна была включать всех бояр и иных думных чинов. Выступив в поход и обращаясь за разрешением возникавших местнических споров к Годунову, они неминуемо признавали его царский авторитет. Ратные люди, собравшиеся в огромном лагере на берегах Оки, были щедро обласканы знаками царского внимания: от государева имени их «спросили о здоровьи», потчевали за царским столом и наградили денежным жалованьем. Серпуховский поход стал и новым успехом российской дипломатии: крымские послы, грозно встреченные огромным войском, явились к Борису с предложением мира и признали за ним царский титул. Многоходовая «предвыборная кампания» триумфально завершилась 3 сентября 1598 г. венчанием Бориса на царство в Успенском соборе Кремля.

Современники ставили в вину новому государю, что «аще и разумен бысть Борис в царских правлениих, но писаниа Божественаго не навык и того ради в братолюбии блазнен бываша». Иностранцы понимали подобные суждения как указание на безграмотность бывшего боярина, однако это неверно. Дело в том, что царь в своей внутренней политике так и не смог повести себя действительно по-царски, поднявшись над боярскими склоками и оставив дешевый популизм по отношению к народу, — и в этом, несомненно, сказалась недооценка им церковной, сакральной составляющей царской власти в России.

Вначале царь расправился со своими знатными противниками. Первой его жертвой пал старый опричник, боярин Богдан Яковлевич Вельский. Летом 1599 г. Борис послал его во главе трехтысячного отряда возводить один из важнейших форпостов на степной «украине» — крепость Царев-Борисов. «Богдан же, человек богатый, пошел на строительство города с великим богатством и всякого запаса взял с собой много, и пришел на то городище, и град начал делать сперва своим двором, и сделал своими людьми башню и стены и укрепил великой крепостью. Потом же по тому образцу повелел и всей рати делать, и вскоре сделали весь град и укрепили его всякой крепостью. Ратных же людей поил и кормил каждый день, и бедным давал деньги, и платья и запасы» [21] Новый летописец // Хроники Смутного времени. М., 1998. С. 291. . Все это сделало его популярным на Москве, и, забыв об осторожности, боярин без всякого уважения стал отзываться о царе: «Пусть Борис Федорович царствует на Москве, а я теперь царь в Цареве-Борисове». Впрочем, не только это стало вскоре причиной опалы боярина: как глава Аптекарского приказа, он был заподозрен по доносу иноземца-аптекаря в попытке «извести» своим лечением царя Бориса. Вельского предали позорной казни, лишили думного чина и отправили в ссылку в нижегородское имение [22] Скрынников Р. Г . Россия в начале XVII в. «Смута». М., 1988. С. 34–36, 75. .