Юрий Медведько - Густав Маннергейм за 90 минут

Но Москва не шутила. Сразу после получения отрицательного ответа на мирные инициативы заместитель министра иностранных дел СССР Вышинский выступил по радио с заявлением, что Финляндия отвергла предложения советского правительства о заключении мира, и что ответственность за последствия будет возложена на финское правительство.

Обострились отношения и с Германией. Обозлившись на то, что финны ездили в Москву, немцы прекратили поставки зерна в Финляндию. В стране стала ощущаться существенная нехватка продовольствия. Командующий вермахтом фельдмаршал Кейтель снова пригласил начальника финского Генштаба генерала Хейнрикса для обмена информацией. Маннергейм дал добро на эту поездку.

По возвращении Хейнрикс не сообщил ничего нового: немцы продолжали твердить, что спастись от большевизма Финляндия может, только сражаясь бок о бок с Германией.

В начале мая генералу Хейнриксу поступила секретная информация, что русские в районе Ленинграда сконцентрировали четыре дивизии. Но генерал не довел этой информации до верховного главнокомандующего. Окружение Маннергейма, видя, как тяжело пожилому фельдмаршалу даются эти трудные дни, решило его не расстраивать.

4 июня 1944 года в день 77-летия Маннергейма был организован праздничный обед в клубе «Энсо». Длинный стол украшали 700 тюльпанов. Журчал вмонтированный в пол фонтан. Метрдотель был одет во фрак. Гостям была предложена русская кухня — горячие закуски, суп из лососины с пирожками, седло барашка с салатом и фруктовая запеканка. Маннергейм выпивал, закусывал, слушал поздравительные речи, а в это время на 15-километровом прибрежном участке советские войска начали массированную артподготовку — грохот был слышен даже в Хельсинки. Через 5 дней советские войска перешли в крупномасштабное наступление.

10 июня 1944 года Маннергейм назвал черным днем в военной истории Финляндии. В тот день фельдмаршал сидел за обеденным столом, когда стало известно, что линия обороны прорвана. Войска в панике, солдаты дезертируют, единственный, кто еще сдерживал наступление, — 1-й егерский батальон. Краска залила щеки главнокомандующего, но он упрямо продолжал есть. Отобедав, Маннергейм отправился в Центральную школу, где занял свой кабинет.

К 15 июня Маннергейм задействовал все имеющиеся на Карельском перешейке резервы, но под напором советских войск оборона трещала по всем швам. 16 июня фельдмаршал отдал приказ войскам Карельского перешейка отойти на линию ВКТ, где было остановлено наступление русских в 1940 году.

20 июня началась новая стадия боев. Советские войска перешли в наступление в Восточной Карелии, откуда Маннергейм черпал свежие резервы. В этот же день после непродолжительного боя пал Выборг.

Маннергейм обратился за помощью к немецкому командованию и запросил несколько авиационных соединений, две общевойсковые дивизии, а также противотанковые орудия и снаряды. Немцы пошли навстречу, но потребовали гарантий, что предоставленная военная техника не попадет в «чужие руки». Такие гарантии они видели в соглашении, согласно которому финны не должны были заключать сепаратного мира с Советским Союзом.

Вечером 23 июня, когда Риббентроп находился еще в Хельсинки и ждал ответа финской стороны, правительство Финляндии получило записку из Москвы. Советское правительство предлагало Финляндии сдаться и подписать договор о мире. На этих условиях оно было согласно снова принять финскую делегацию.

Финляндия стояла перед выбором: либо сдаться русским, либо подписать соглашение с Германией и попробовать побороться за мир на более приемлемых условиях.

Несколькими днями раньше этих событий президент Рюти предлагал Маннергейму сначала занять пост премьер-министра, а когда тот отказался, то готов был и сам уйти в отставку, если фельдмаршал согласится стать его приемником. Все понимали, что в сложившейся ситуации спасти страну сможет только Маннергейм. Но главнокомандующий посчитал, что такая реорганизация преждевременна. И теперь он предложил следующий план, блестящий по своей дальновидности и хитрости.

Маннергейм посоветовал Рюти заключить соглашение с Германией, но при условии, чтобы его подписал один президент и связал бы руки себе, но не правительству и не парламенту.

«В предложенном мною виде соглашение не обязывало народ Финляндии. В случае отказа президента от своего поста Финляндия беспрепятственно могла бы действовать в соответствии с требованиями сложившейся обстановки. Какие это требования, для меня было полностью ясно».