Геннадий Седов - Фанни Каплан. Страстная интриганка серебряного века

В середине мая балагула Нехамья, перевозивший чей-то товар на житомирский базар, завез ей письмо. Она прочла его, стоя у калитки, пока Нехамья разворачивал назад бричку.

«У нас все по-прежнему, — писала мать. — Скучаем по тебе, считаем дни, когда вернешься. Отец перенес инфлюэнцу, сейчас на ногах, поправляется. Аленка благополучно окотилась, принесла козочку. Продадим, должно быть, к началу зимы. Приезжала на несколько дней Нава с малышами. У зятя — долги, лавку продали, живут впроголодь. Как быть дальше, не знают. Заходили в гости мясник Эльяким с женой. У них в отношении тебя серьезные намерения. Шмуэль, говорят, ни о какой другой невесте, кроме Фейги, не желает слушать. Мы с отцом ответили, что не возражаем, слово за тобой. Вернешься, все подробно обсудим. Шмуэль для тебя, девочка, подарок судьбы, с ним под хупу любая девушка в штетле с закрытыми глазами пойдет. Эльяким за приданым не гонится, сказал, что обеспечит молодых всем необходимым. Шмуэль у него старшенький, уже сейчас в мясной лавке первый помощник, унаследует со временем дело. Заживешь по-людски, не будешь дрожать над каждой копейкой, как старшие сестры…»

Господи, одно и то же! — прячет она письмо в карман. — Коза окотилась, Шмуэль этот очумелый, долги зятя. Как не надоест! В воскресенье в Житомире уездная ярмарка, они договорились с горничной Людмилой пойти вдвоем. Меланья Тихоновна, добрая душа, подарила ей перешитое шелковое платье беременной снохи. Широкие рукава колоколом, рюши на груди, сзади шлейф. Мурашки по коже, когда представишь себя в таком наряде на людях!

Поросший кустарником пустырь за городской скотобойней, куда они добрались в восьмом часу утра, кишел народом. Свои, приезжие: молдоване, поляки, литовцы, цыгане — не протолкнешься. Вокруг палатки, лавки, лари, свежесколоченные торговые ряды. Шум, гам, крики продавцов. Торгуют оптом, вразнос, с распряженных в ряд телег, с кошм, расстеленных по земле, с рук. Глаза разбегаются, чего только нет! Штабеля строительного леса, кровельное железо, мешки с зерном и солью, плуги, бороны, сеялки. Отдельно — мануфактура, изделия из кожи, валенки, шубы, отдельно — посуда, галантерея, игрушки, особняком — скотский базар: ревут быки, водят по кругу лошадей, несется вскачь вдоль ограды вырвавшийся из рук хозяина красавец-баран с завитыми рогами.

— Слышишь?

Сквозь ярмарочный шум доносятся звуки музыки.

— Идем, послушаем! — тянет она за руку Людмилу.

Они минуют торговые ряды, выбираются на небольшую поляну, огороженную возами. Увеселительный городок! Качели, горки, карусель, в центре — расписной теремок под полотняным навесом с вывеской золотыми буквами: «ПЕТРУШКА». Шныряют в толпе зрителей нарумяненные скоморохи-зазывалы, один с медведем на цепи. Шутки, прибаутки, смех…

Они покатались на качелях, посмотрели представление бродячего вертепа с кукольным Петрушкой. Нахохотались всласть над его приключениями, поднялись по окончании на зеленый взгорок за телегами, где играли клейзмеры-музыканты. Старик-скрипач с лохматой бородой и двое молодых парней в потертых шляпах — один с дудочкой, другой со свистулькой. Все трое приплясывали в такт, подмигивали столпившимся бабам и мужикам. Она какое-то время прислушивалась — что-то знакомое: бешеный ритм, мелодия то взмывает вверх, то рассыпается трелью, застывает на мгновенье, чтобы тут же взорваться бесшабашным азартом, веселой яростью…

«Фрейлехс»! — вспоминает. — Играли прошлым летом приглашенные музыканты на свадьбе сестры».

Похлопав дружно в ладоши, они бросают по медной полушке в мисочку у ног музыкантов.

— Веселые хлопцы… — Людмила утирает платочком пот со лба. — Идем, пожуем чего-нибудь. У меня уже в животе музыка поет.

Протиснувшись с толпой в ряды обжорного ряда, они берут за денежку у толстой тетки в переднике по пирожку с капустой и по кружке ржаного сбитня со льдом. Шагают, дожевывая на ходу, к выходу, проходят мимо прилавка с книгами.

— На какой предмет желают почитать барышни? — крутился рядом продавец в люстриновом пиджаке. — Есть чувствительные истории, есть с колдунами, с привидениями. Сонник новый получили, гляньте…

Они перебирают разложенные на полках книги. «Сказка о Еруслане Лазаревиче»… «Заднепровские ведьмы»… «Басни Крылова»… «Страшный мавр, или Заколдованный замок»… «Как львица воспитала царского сына».

— Вот эта лучше всего! — слышится за спиной.

Она оборачивается.

Ночной парень! Тот самый! Протягивает тоненькую книжку.