Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Ощущая столь мощную поддержку, в феврале 1944 года ЕАК направил Сталину специальный меморандум за подписями Михоэлса, Ферера и Эпштейна, в котором содержалось предложение вернуться к «крымскому проекту» 1920-х годов.

Все было рассчитано правильно: днем раньше Сталин приказал Берии приступить к выселению из Крыма татар. Ну и, конечно, большую роль сыграло и то, что такие влиятельные члены Политбюро, как Молотов, Каганович и Ворошилов, склонялись к крымской идее. За «крымский вариант» выступил и заместитель министра иностранных дел Лозовский. Одним словом, это было время больших надежд...

Однако эйфория оказалась преждевременной: Сталин своего согласия на «крымский проект» не давал. И не только потому, что, пообещав деньги, американские евреи не спешили давать их. Вряд ли, если бы они ему их даже перевели, Сталин отдал (а по сути дела, продал бы) Крым. Слишком уже велико было стратегическое значение полуострова для страны и слишком велика опасность, что в случае войны с Америкой еврейское население Крыма отнесется к противнику СССР с большей симпатией. И не случайно расхожим вопросом в начале 1950-х годов у арестованных евреев был следующий: «Ведь вы против Америки не пойдете? Нет? Значит, вы наши враги!» Просто и ясно...

Сталинскую идею подхватит и Хрущев, который будет постоянно заявлять, что Крым «не должен стать центром еврейской колонизации, так как в случае войны он был бы превращен в плацдарм против Советского Союза». Поэтому, наверное, и подарит спьяну этот самый «плацдарм» Украине. Чтобы России легче было...

Впрочем, если верить Судоплатову, Сталин обсуждал с американскими сенаторами «план создания еврейской республики в Крыму и возрождения Гомельской области, места компактного проживания евреев в Белоруссии». При этом Сталин просил сенаторов «не ограничивать кредиты и техническую помощь этим двум регионам».

Но... обсуждать еще не значит отдать. Сегодня уже никто не скажет, что на самом деле думал по поводу «еврейского Крыма» Сталин. Но, зная вождя, вряд ли можно сомневаться в том, чтобы он не нашел благовидный повод (даже получив деньги) оставить евреев в Сибири или отдать им Поволжье.

Что же касается ЕАК, то, чувствуя мощную поддержку как за рубежом, так и в Политбюро, его лидеры активизировали свою деятельность, которая все больше не нравилась компетентным органам. И уже очень скоро министр госбезопасности Абакумов в своем докладе на имя Сталина обвинил ЕАК в националистической пропаганде и в том, что его лидеры «ставят еврейские интересы выше интересов страны». При этом он умело сыграл на неприязни, которую Сталин испытывал к мужу Светланы — Г. Морозову, еврею по национальности.

Сталин ознакомился с оперативными данными на Михоэлса, который якобы старался войти в доверие Морозова и через Светлану добиваться «улучшения положения еврейского населения и еврейской культуры». Прочитал он и показания одного из арестованных по делу ЕАК, который показал, что, будучи в США, Михоэлс «вступил в контакт с сионистскими кругами, которые проявляли большой интерес к браку Светланы с Григорием Морозовым...» Конечно, вождю это не нравилось, но еще больше ему не нравилось, что созданный для нужд войны ЕАК со своей газетой и издательством стал к этому времени как бы духовным и физическим представительством советских евреев.

Не мудрствуя лукаво, Сталин начал с одной из самых видных фигур ЕАК — Лозовского, который, по словам того же Ферера, являлся «вдохновителем» ЕАК, находился в курсе всей его деятельности и был его фактическим руководителем. Все было сделано в лучших советско-сталинских традициях. В комитет приехала проверочная комиссия из Агитпрома ЦК, которая чуть ли не с порога обвинила его в том, что «аппарат засорен... (в нем) недопустимая концентрация евреев». Что, конечно же, не могло не выглядеть странным. А кто же еще, помимо евреев, должен был работать в еврейском комитете? Китайцы?

Лозовский был снят с поста заместителя министра иностранных дел, а затем уволен из Совинформбюро. Напряжение нарастало, и в сентябре 1946 года очередная проверочная комиссия пришла к выводу, что вместо того, чтобы «вести боевую наступательную идеологическую борьбу с западной, и прежде всего с сионистской деятельностью, пропагандой... ЕАК продолжает линию буржуазных сионистов и бундовцев и по существу... борется за реакционную идею единой еврейской нации».

Было указано и то, что «работа среди еврейского населения Советского Союза не входит в обязанности ЕАК» и все свое внимание комитет «должен был сосредоточить на решительной борьбе против попыток международной реакции и ее сионистских агентов».