Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Таков был жизненный и идейный путь человека, на долгие годы ставшего злейшим врагом Кобы. Слышал ли о Троцком осенью 1905 года Сталин? Возможно, слышал. А может быть, ему было не до Москвы. Поднятая в центре России мощная революционная волна докатилась до Закавказья, и все его мысли были заняты подготовкой тифлисского общегородского собрания партийного актива, на которое собрались меньшевики и большевики для выработки общей линии.

И ничего удивительного в этом не было. Раскол, отчетливо проявившийся в Женеве и Лондоне, еще не достиг рядовых членов партии. Простые исполнители, они несли на себе всю тяжесть повседневной работы и хорошо знали, к чему ведут ссоры. И перед лицом революции приняли единственно правильное решение: идти на баррикады вместе...

Однако баррикад не понадобилось. 17 октября 1905 года Николай II в своем знаменитом «Манифесте» обещал созвать Государственную думу и предоставить ей законодательные права и провозгласил свободу совести, слова, собраний, союзов и неприкосновенность личности. Опьяненные дарованными царем свободами тифлисские рабочие уже на следующий день попытались освободить арестованных. Повсюду шли демонстрации и лилась кровь. Принимал в этих стычках участие и Коба, который приступил к созданию отрядов самообороны или, как их еще называли, «красных партизан».

Большую роль в развитии движения социал-демократов сыграла легализация партийной печати, и с подачи Кобы и Степана Шаумяна издававшийся либералами «Кавказский листок» превратился в «Кавказский рабочий листок». Приблизительно в то же самое время конференция Кавказского союза РСДРП приняла решение о прекращении фракционной борьбы и избрала делегатов на Всероссийскую партийную конференцию в Таммерфорсе. Среди них был и Коба...

Наконец-то сбылась мечта Кобы! Он увидел Ленина и... был разочарован. «Я надеялся, — рассказывал он, — увидеть горного орла нашей партии, великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо Ленин рисовался в моем воображении в виде великана, статного и представительного. Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста, ничем, буквально ничем не отличающегося от обыкновенных смертных...

Принято, что «великий человек» обычно должен запаздывать на собрания с тем, чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления, причем перед появлением «великого человека» члены собрания предупреждают: «Тс-с... тише... он идет». Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение».

Сказалась юношеская романтика, и всякий герой в глазах Кобы должен был обладать героической внешностью. Но, увы, ничего этого не было: ни «горного орла», ни «обрядности», ни «великана». И когда Коба увидел поднимающегося на трибуну невысокого рыжего человека с большим лбом, он был разочарован.

Стоило, однако, Ленину заговорить, как разочарование Кобы исчезло, словно по мановению волшебной палочки. «Это были вдохновенные речи, — говорил он позже, — приведшие в бурный восторг всю конференцию. Необычная сила убеждения, простота и ясность аргументов, короткие и всем понятные фразы, отсутствие рисовки, отсутствие головокружительных жестов и эффектных фраз, бьющих на впечатление, — все это выгодно отличало речи Ленина от речей обычных «парламентских» ораторов.

Но меня пленила тогда не эта сторона речей Ленина. Меня пленила та непреодолимая сила логики в речах Ленина, которая несколько сухо, но зато основательно овладевает аудиторией, постепенно электризует ее и потом берет в плен, как говорят, без остатка. Я помню, как говорили тогда многие из делегатов: «Логика в речах Ленина — это какие-то всесильные щупальца, которые охватывают тебя со всех сторон клещами и из объятий которых нет мочи вырваться: либо сдавайся, либо решайся на полный провал...»

На конференции Коба выступил с докладом о положении дел на Кавказе, чем и обратил на себя внимание своего кумира, который предложил принять резолюцию «По поводу событий на Кавказе» и дал высокую оценку работе Кавказского союза РСДРП. На конференции было принято решение создать новый Объединенный ЦК РСДРП и начать подготовку очередного съезда партии, который должен был стать «объединительным».

Почему ненавидевший всей душой меньшевиков Ленин пошел на союз с ними? Да только потому, что «былые споры эпохи дореволюционной сменились солидарностью по практическим вопросам».