Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Переломным в его судьбе стал, по словам самого Троцкого, 1896 год. Именно тогда он начал посещать сад Франца Швиговского, где проходили бурные дискуссии между народниками и марксистами, среди которых выделялась Александра Соколовская.

Александра ему понравилась, а вот марксизм он невзлюбил. И, похоже, навсегда. «Марксизм, — любил повторять он, — узок и сух, как пыль, и оскорбляет человека, которого изображает пленником экономических и социальных обстоятельств».

Однако ради прекрасных глаз своей возлюбленной он на праздновании 1897 года объявил о своем переходе в марксизм. А затем, к изумлению всех присутствующих, проклял его и всех тех, кто хотел внести сухость и жесткость в житейские отношения. Оскорбленная в лучших чувствах, Соколовская покинула вечер и поклялась никогда больше не подавать руки своему «идейно не выдержанному возлюбленному. Руку она, конечно, подала, и уже очень скоро вместе с Лейбой они возглавили Южно-русский рабочий союз. И Троцкий сразу же показал кто есть кто. «Быть всюду и всегда первым, — писал о нем хорошо знавший его А. Зив, — это всегда составляло сущность личности Бронштейна; остальные стороны его психики были только служебными надстройками и пристройками».

Чуть ли не с первого дня своего существования Союз оказался под колпаком полиции, и зимой 1898 года Бронштейн очутился в одесской тюрьме. Неожиданно для всех он вдруг увлекся масонством.

Интерес к одному из самых таинственных явлений вряд ли можно назвать случайным. Бронштейн искал свой путь. Народничество потерпело поражение, а марксизм навсегда остался ему чуждым. Да и куда ему, так и не прочитавшему ни одной марксистской книги, было состязаться с такими корифеями, как Г.В. Плеханов, А.Н. Потресов, Ф.И. Дан и, конечно, В.И. Ленин, в то время как масонство с его тайной властью над миром могло помочь Троцкому в осуществлении его амбиций.

Начитавшись о масонских таинствах, он стал сторонником тщательно законспирированной революционной организации, какой стала со временем РСДРП. Есть сведения о том, что Троцкий стал членом масонской организации в 1916 году во время пребывания в США и постоянно поддерживал связи с масонским движением.

Под влиянием масонства, в основе которого лежало перевоспитание человека, Лейба изменился в лучшую сторону, и его товарищи поражались его добрым к ним отношением. Однако после выхода из тюрьмы он снова стал таким же надменным и язвительным. «В душе Троцкого, — вспоминал А. Зив, — просто нет ни жестокости, ни человечности, вместо них — пустота. Душевное тепло к людям, не связанное с удовлетворением личных нужд, отсутствует в нем. Люди для него — просто особи, сотни, тысячи, сотни тысяч особей, способных питать его властолюбие. Троцкий нравственно слеп. Это врожденный физиологический недостаток, который англичане называют моральным помешательством. Душевный орган симпатии атрофировался у Троцкого в материнском чреве».

Бронштейна приговорили к четырем годам ссылки. По дороге в Сибирь он вместе с Соколовской оказался в Бутырках, где их обручил раввин. Затем молодая семья отправилась в село Усть-Кут Иркутской губернии.

Жизнь в этом забытом богом и людьми уголке была тяжелой, однако Лейба не пал духом и даже не запил. Он много занимался самообразованием, писал в иркутской газете «Восточное обозрение» и кое-как осилил первый том «Капитала». Он установил связь с иркутской группой Сибирского союза, объявившей себя комитетом РСДРП, и написал реферат, в котором доказывал необходимость создания централизованной партии. При этом он почему-то считал, что первым внес эту идею в среду российских марксистов. И можно себе представить его жестокое разочарование, когда он прочитал работу Ленина «Что делать?» и узнал о том, что за границей стала выходить газета «Искра».

Теперь его занимала другая мысль: как выдвинуться в ряды революционных лидеров. В Сибири это сделать было невозможно, и ему оставалось только одно: бежать.

Соколовская все поняла как надо, и 21 августа 1902 года Лев оставил правоверную супругу с двумя дочерями на руках. На одной из сибирских станций он вписал в фальшивый паспорт фамилию Троцкого, что многим показалось странным. Ведь именно такую фамилию носил надзиратель одесской тюрьмы, которого побаивались не только заключенные, но даже само тюремное начальство. Таким образом Лев Бронштейн стал первым революционером в мире, который выбрал себе фамилию того, кто олицетворял суровый тюремный режим.