Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Не отличался Сосо и примерным поведением. На каждое замечание преподавателей он отвечал грубостью и постоянно дерзил. А когда ненавидевший его инспектор Абашидзе отобрал у него запрещенную книгу, разъяренный Сосо вырвал ее у него из рук. «Ты что, — воскликнул изумленный такой наглостью преподаватель, — не видишь с кем имеешь дело?» Сосо протер глаза и, не скрывая презрения, ответил: «Вижу перед собой только черное пятно, и больше ничего!»

Инспектор потребовал исключить Джугашвили из семинарии. Ректор же оставил его требование без внимания, очевидно, очень надеясь на то, что его самый строптивый и способный ученик все же опомнится.

Однако Сосо и не подумал оправдать возложенные на него надежды, и к пятому курсу некогда примерный ученик стал самым недисциплинированным и неуспевающим. Впрочем, иначе и быть не могло. Он не только потерял интерес к церковным предметам и веру в Бога, но и был, что называется, по горло занят на своем новом поприще. Помимо пропагандистской работы в его обязанности входило привлечение новых членов. Его старания не пропали даром, рабочие выступили с забастовкой в железнодорожных мастерских, и Сосо был на седьмом небе от радости. Вместе с другими социал-демократами он тоже был одним из ее идейных вдохновителей.

Конечно, в семинарии с ее доносами и тотальной слежкой не могли не знать, чем занимается один из ее самых видных учеников, и Сосо несколько раз обыскивали прямо в семинарии. А 29 мая 1899 года он был исключен из нее «за неявку на экзамены по неизвестной причине», что выглядит весьма странно. Ни один ректор по тем временам не мог исключить своего воспитанника, не зная истинных причин его неявки на экзамены. И надо полагать, что подобное объяснение скрывало какую-то другую, гораздо более важную причину, которая и по сей день покрыта тайной.

Как-никак, а духовником Сосо был сам настоятель Новоафонского монастыря, который находился под особым покровительством царствующего дома (в память об Александре II, его строителе). Что также не могло не вызывать законного удивления. Духовником семинаристов, как правило, назначался настоятель тифлисского храма, и у очень многих невольно возникал вопрос: чем же так прославился сын простого сапожника Сосо Джугашвили, которому вдруг была оказана такая честь? «Не потому ли, — задается вопросом Н.Н. Яковлев, известный исследователь жизни Сталина, — что он собирался принять постриг и вступить в этот монастырь? Или его незримые покровители готовили его к какому-то иному, невиданному послушанию?»

По сей день остается неизвестным и характер отношений между Сосо и его духовником в последний год его пребывания в семинарии: вряд ли тот с его знанием людей мог не заметить, что с подопечным творится нечто странное, а если заметил, то почему не попытался бороться за свою начинавшую заблуждаться овцу? И не означает ли «невиданное послушание», к которому, по мысли Яковлева, якобы готовили Сосо, только то, что и сам духовник был связан с революционерами? На этот вопрос уже никто не ответит, и нам остается только догадываться о странных и таинственных отношениях между Сосо и его духовным отцом.

Но как бы там ни было на самом деле, 7 апреля 1899 года в кондуитном журнале семинарии в последний раз появилась фамилия Джугашвили, который был наказан за то, что не поздоровался с преподавателем А.П. Альбовым. Затем занятий в семинарии по случаю пасхальных каникул не было, а 25 апреля начались те самые экзамены, на которые Джугашвили якобы не явился. Если эта неявка была связана с рабочим движением, то ответ здесь мог быть только один: Сосо принимал участие в состоявшейся в Тифлисе 19 апреля маевке. Но если это было на самом деле так, то почему Сталин никогда не рассказывал о таком отрадном для всякого революционера факте в написанной им же самим биографии? Ведь подобными вещами можно было только гордиться.

В 1932 году Сталин так сформулировал причину своего изгнания из семинарии: «Вышиблен из православной семинарии за пропаганду марксизма». Вполне возможно, что так оно и было на самом деле и, по словам Вано, брата Ладо Кецховели: «...в конце концов семинарские ищейки напали на след тайных кружков и начали репрессии против нас». Но если это было так, то каким образом семинария выдала Джугашвили справку об окончании четырех классов, в которой стояла «пятерка» по поведению? Да и как могли руководители семинарии поставить высшую отметку человеку, который не вылезал из карцера и организовал во вверенном им царем учебном заведении тайный кружок?