Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я

Лошади, ведомые под уздцы коневладельцами, «дефилировали» перед врачом и фельдшером. Возле лошадей сновали многочисленные барышники, расхваливая их достоинства. Обычно покупатели тщательно осматривали у лошади зубы, поднимали копыта, трепали лошадь по шее, тянули за хвост, щупали мышцы. Если внешний осмотр устраивал покупателя, он садился на лошадь верхом, выделывал на ней различные «аллюры», испытывая бег лошади, а также проверял, не хромает ли она.

Господствующее положение на Конной площади занимали цыгане, своего рода «короли конского торга». Работали они не поодиночке, а целыми «партиями». Цыгане занимались перепродажей, нередко покупая лошадь в одной части Конной площади и тотчас же перепродавая ее в другой. Нередко они приходили на конский торг с одним только хлыстом в руке.

Первой их задачей было купить лошадь, поэтому в день торга цыгане вставали на подходах к Конной площади и поджидали крестьян, двигавшихся на конский торг со своими лошадьми. Здесь они окружали их тесной толпой и предлагали продать лошадь, а самим ехать домой, чтобы не терять время. Многие крестьяне, не искушенные в торговле, соглашались и продавали цыганам своих лошадей.

Затем начиналась вторая часть представления: цыгане вели лошадей на Конную площадь. Теперь им надо было найти доверчивого покупателя и облапошить его, разыграв перед ним настоящий спектакль. Происходил своего рода «конский лохотрон» – фиктивные покупка и продажа лошади. Разыгрывался он следующим образом: если реальному покупателю нравилась какая-то лошадь, с разных сторон вдруг появлялись неизвестные личности и тоже начинали торговаться на эту же лошадь, искусственно поднимая на нее цену. Естественно, что и продавец, и фиктивные покупатели состояли в одной шайке.

«Конную площадь в Петербурге по справедливости можно назвать ареной всякого рода плутовства и мошенничества», – замечал Анатолий Бахтиаров.

…Летом Горячее поле становилось обиталищем питерских «бомжей» – обитателей ночлежек. В грудах мусора «босяки», как их называли, выкапывали себе норы, пещеры или просто ямы для ночлега. «Все босяки группируются на партии или шайки, в каждой шайке – свой вожак, имеющий на них огромное влияние, – рассказывал Бахтиаров. – Шайка состоит человек из пяти, восьми и более». А все для того, чтобы шайке было гораздо проще раздобыть себе провизию или ограбить кого-нибудь…

Тем не менее, несмотря на свою дурную славу, район Горячего поля служил местом народных гуляний. К примеру, в феврале 1913 г. он стал одной из семи «площадок» для народных празднеств по случаю 300-летия царствования Дома Романовых. «Так как Горячее поле изрезано канавами, – сообщали газеты, – то его отгородили особым забором, и публика не будет допускаться на само поле. Она может находиться только в качестве зрителя со стороны Забалканского проспекта, любуясь великолепным зрелищем фейерверка».

В праздничный день толпы «оживленного, патриотически настроенного и почти совершенно трезвого трудящегося населения» пришли к Горячему полю. В публике преобладали рабочие, мастеровые, легковые извозчики и «ломовики». «Поле, вернее, болото, залито водой, доходящей почти до колена, – писал современник, – но толпа этого не замечает. Лотки со сладостями торговали, что называется, на славу».

Перед Первой мировой войной в недрах городских властей созрел план переустройства Горячего поля и постройки на его территории центрального рынка для оптовой торговли. Поэтому в июне 1914 г. Городская управа ответила отказом на предложение вдовы купца Шапошникова уступить ей 1200 кв. саженей земли на Горячем поле под постройку комплекса благотворительных учреждений. Шапошникова хотела построить целый городок стоимостью в 700 тысяч рублей, включая богадельню, приют, школу и церковь…

Другое Горячее поле находилось на территории нынешнего Кировского района – в конце Химического переулка в Тентелевой деревне. Это название существовало с начала ХХ в. до 1969 г.; место представляло собой пустырь, где происходили драки жителей Нарвской заставы. Название оно получило от местного землевладельца Горячева, хотя, очевидно, аналогии с другими Горячими полями петербургских окраин напрашивались сами собой.

Еще одно Горячее поле находилось на правом берегу Невы, между лесом Чернова и беляевскими кирпичными заводами, теперь это примерно в районе Народной улицы. Здесь также находилась огромная свалка, куда свозились отходы многочисленных предприятий правобережья. По воспоминаниям очевидцев, над свалкой стоял удушающий смрад – тут постоянно тлело, чадило и горело все, что могло гореть. И так же, как и на Горячем поле Московской заставы, здесь жили «босяки». В холмах и грудах мусора они строили себе некое подобие нор и землянок.