Ральф Сойер - У-Цзин - Семь военных канонов Древнего Китая

Тот, кто не забирает у людей, приобретет их. Тому, кто не забирает у людей, люди принесут пользу. Тому, кто не забирает у государств, государства принесут пользу. Тому, кто не забирает у Поднебесной, Поднебесная принесет пользу. Так, Дао в том, что нельзя увидеть; дела в том, что нельзя услышать; победа в том, что нельзя узнать. Как чудесно! Как неуловимо!

Когда орел собирается напасть, он летит низко и складывает крылья. Когда свирепая дикая кошка собирается броситься, она отводит назад уши и прижимается к земле. Когда Мудрец собирается выступить, он изобразит на лице глупость.

Ныне в Шан люди одурманены и запутывают друг друга. Вопиющая и неустанная, их жажда удовольствий и развлечений ненасытна. Это признак гибнущего государства. Я видел их поля— сорняков и травы больше, чем злаков. Я видел их людей— жестоких и лгунов больше, чем справедливых и прямых. Я видел их чиновников— они грубы, порочны, бесчеловечны и злы. Они извратили законы и разрушили систему наказаний. Ни высшие, ни низшие чины не осознают положения вещей. Пришло время исчезнуть их государству.

Когда восходит солнце, мириады вещей озаряются его светом. Когда появляется великая справедливость, мириады вещей получают выгоду. Когда приходит великая армия, мириады вещей подчиняются. Необъятна добродетель совершенномудрого! Слушать себя, наблюдать за собой — вот высшее наслаждение для него!

Вэнь-ван спросил Тай-гуна:

— Что сохраняет совершенномудрый?

Тай-гун сказал:

— Какие у него беспокойства? Какие ограничения? Мириады вещей естественно осознают свое место. Какие ограничения, какие беспокойства? Мириады вещей процветают. Никто не понимает преобразующего влияния правления, более того, никто не видит следов ушедшего времени. Совершенномудрый сохраняет [Дао действия недеянием], и мириады вещей преобразуются. Что истощено? Когда вещи достигают своего конца, они вновь возвращаются к началу. Спокойный и благодушный, он оборачивается, ища их. Ища их, он приобретает и не может не оставить их у себя. Оставив их, он не может не использовать их. Использовав их, он не оборачивается и не показывает их. Сейчас, поскольку Небо и Земля не освещают друг друга, они всегда готовы дать рождение [мириадам вещей]. Совершенномудрый не привлекает к себе света, поэтому он способен обрести славное имя.

Совершенномудрые древности собирали людей в семьи, собирали семьи, чтобы составить государство, и собирали государства, чтобы создать Поднебесную. Они разделяли пространство Поднебесной и отдавали уделы достойным, дабы они управляли государствами. Они официально определили этот порядок как «Великую основу».

Они оглашали указы правителя и соотносили их с обычаями людей. Они исправляли множество нечестных и выпрямляли [людей], изменив их внутреннее и внешнее. Хотя обычаи в различных государствах были неодинаковы, они находили радость в своих государствах. Люди любили своих правителей, поэтому определили [эти изменения] как «Великое устройство».

О, мудрый сосредотачивается на успокоении их, достойный — на исправлении их. Глупый человек не может быть справедливым, поэтому он соперничает с другими людьми. Когда правитель беспокоен, наказания становятся многочисленными. Когда наказания становятся многочисленными, людей тревожат. Когда людей тревожат, они уходят и покидают свои места. Никто, независимо от положения, не может быть устроен в своей жизни, и поколение за поколением не имеют покоя. Это они назвали «Великой потерей».

Люди Поднебесной подобны движущейся воде. Если преградить ей путь, она остановится. Если открыть путь, она потечет дальше. Если держать ее в спокойствии, она будет чистой. Как одухотворенно! Когда совершенномудрый видит начало, он знает, каким будет конец.

Вэнь-ван сказал:

— Как успокоить их?

Тай-гун:

— Небо обладает постоянными качествами, люди живут обычной жизнью. Если делить жизнь со всей Поднебесной, она будет спокойна. Высокая вершина гармонирует с ними, однако высшая преображает их. Когда люди преображены и следуют за правителем, Небо не действует, но дела завершены. Люди ничего не дают [правителю], [поэтому] сами богатеют. В этом добродетель совершенномудрого.

Вэнь-ван:

— То, что вы сказали, сходится с тем, о чем я размышлял. От зари до заката я буду думать об этом, ничего не забывая и постоянно следуя этому принципу.

Вэнь-ван спросил Тай-гуна: