Ральф Сойер - У-Цзин - Семь военных канонов Древнего Китая

Куда бы ни отправлялась армия — идет ли она по вьющимся, как кишки овцы, безлюдным дорогам, или ухабистыми, подобно зубьям пилы, тропами; пробирается ли по горам или вступает в долину — она будет победоносной. Развернутая в квадратные либо круговые построения, она будет победоносной.

Тяжелая армия подобна горам, подобна лесам, подобна рекам и водным преградам. Легкие силы подобны трескучему огню; словно земляной вал, они давят на врага, как облака окутывают его. Это не позволяет войскам противника разделиться, а разделенным мешает собраться вновь вместе. Те, кто слева, не могут [прийти на помощь тем], кто справа, а те, кто справа, не могут [прийти на помощь тем], кто слева.

Оружие подобно чаще деревьев, арбалеты подобны козьим рогам. Каждый, без исключения, идет с высоко поднятой головой и проявляет мужество. Отбросив сомнения, самоотверженные и управляемые, они решительно идут вперед.

Что касается войны, первым делом надо дать установления. Когда установления даны, солдаты не будут в беспорядке. Когда солдаты не в беспорядке, наказания будут ясны. Куда бы гонг и барабан ни направили их, сто человек будут соперничать друг c другом; чтобы проникнуть в ряды врага и посеять панику, будет стараться тысяча человек; а чтобы победить армию врага и убить полководца, десять тысяч человек разом поднимут оружие, и никто в Поднебесной не сможет противостоять им в бою.

В древности солдаты были разбиты на подразделения по пять и десять человек, а колесницы — на группы и ряды. Когда звучали барабаны и развевались знамена, никогда не случалось, чтобы первыми, взобравшимися на стены, не были выдающиеся воины государства, наделенные огромной силой! Первыми, кто готов встретить смерть, также всегда были выдающиеся воины государства, наделенные огромной силой. Если враг теряет одного, а мы — сотню, это добавляет сил врагу и сокращает наши. В течение веков полководцы не были способны это предотвратить.

Когда новобранцы армии бегут в родные места, или бегут при виде сражения, вред предателей огромен. В течение веков полководцы не были способны это предотвратить.

То, что поражает людей за сто шагов — это луки и стрелы. То, что может убить человека на расстоянии пятидесяти шагов — это копья и алебарды. Когда полководец командует наступление, а командиры и войска оглядываются друг на друга, ломают стрелы, крушат копья и качают алебардами, а также находят более выгодным отойти назад, то если начинается битва— это самоубийство. В течение веков полководцы не были способны это предотвратить.

Когда солдаты нарушают построение по пять и по десять, колесницы выходят из рядов и групп, гибкие войска покидают своих полководцев и бегут, а армия бросается врассыпную — это то, чего в течение веков полководцы не были способны предотвратить. Поэтому, если полководец способен предотвратить эти четыре вещи, он сможет переходить через высокие горы, пересекать глубокие реки и нападать на сильные войска. Быть неспособным предотвратить эти четыре вещи— это все равно, что потерять лодку и весла, переправляясь через Янцзы и Хуанхэ. Этого нельзя делать!

Люди не получают удовольствия от смерти, не презирают жизнь, [но] если команды и приказы ясны, а закон и установления тщательно разработаны, их можно заставить наступать. Когда, перед [битвой], награды сделаны ясными, а после битв наказания решительны, то, когда [войска] идут вперед, они способны использовать преимущества, а когда продвигаются, они добьются успеха.

Прикажи, чтобы [командир] был поставлен над сотней, «сыма» — над тысячью, а полководец — над десятью тысячами. С небольшим числом войск сможешь наказать тогда множество, со слабыми — наказать сильных. Если проверишь мои слова, то [обнаружишь], что предложенных способов достаточно, дабы обеспечить, чтобы среди трех армий, если казнить одного, никто не избежал наказания. Отцы не осмелятся покрывать сыновей, а сыновья — отцов, насколько же это будет так для жителей государства?

Если воин поднимает меч на площади, чтобы ударить, среди десяти тысяч не будет ни одного, кто бы не сторонился его. Если скажу, что дело не в том, что один человек храбр, а в том, что десять тысяч не такие, как он, то в чем причина? Быть готовым к смерти и искать спасения жизни— это несравнимо. Если послушаешь моих советов, то [обнаружишь] их достаточными, чтобы превратить три армии в готового умереть разбойника. Никто не встанет перед ними, никто не будет преследовать их. Они, будучи армией гегемона, смогут приходить и уходить в одиночестве.